В моей квартире стоял гроб. Вот так просто стоял. На двух сдвинутых стульях. Барных стульях, между прочим, для установки гробов вообще не приспособленных! Я вошла в комнату, а он, гроб этот, стоит себе, как будто ему так и надо в моей комнате стоять. Возле него свечи и алые розы, охапка целая. Крышка гроба рядом.
В гробу лежит царевна. Волосы блестящие черные, губки пухлые алые, платье белоснежное подвенечное. Так и положено хоронить юных девушек. И ручки ее на груди сложены.
— Не поняла! — призналась я вслух.
Что бы это значило? Огляделась, вокруг никого. Живого, то есть, кроме меня. И кошки нет дома, форточка приоткрыта. Ну, правильно, кошка-то не дурная, в отличие от хозяйки. Она на гроб с открытым ртом глядеть не будет. А я стою уже пять минут и глазами хлопаю.
— Это что здесь происходит? — спросила я.
Царевна не ответила. Красивая такая. Не верю, что мертвая. Но ведь не дышит, личиком бледная, и в красном гробу. По всем внешним признакам мертвая.
У кого хватило ума такое придумать? И почему в моей квартире?! Нельзя уехать на выходные! Обычно в отсутствие хозяев из квартиры что-нибудь уносят, а мне принесли. Гроб. Чудесно. Если я расскажу кому-нибудь, что вот просто зашла в свою родную квартиру, а там гроб чужой, то мне поверят? Не поверят ведь. А кому я расскажу?
— Да кто ты такая?! — прошептала я красавице-царевне в гробу. Та, ясное дело, молчала, и глаза не открыла, мертвая ведь.
В форточку самовольно залетел сквозняк, потушив свечи. И вот тут мне стало страшно. Я попятилась к двери, выскочила на лестничную площадку, зачем-то закрыла дверь на ключ и побежала в людное место к метро. Там-то точно гробов не будет.
Надо срочно кому-то позвонить. В полицию? Так и скажу: алло, я гробы собираю, коллекцию. Один уже стоит в квартире, не хотите приехать посмотреть? Ни за что не поверят! Или приедут вместе с врачами из психушки. Кому тогда звонить? Кто может адекватно воспринять ситуацию и помочь? А в чем помочь? Гроб заколотить и закопать у подъезда? Не себе же его оставить?! А что, может начать собирать коллекцию? Покойница-то сильно хороша! Я в детстве марки собирала, а теперь буду гробы. Тем более, марки я за деньги покупала, а гробы мне просто так приносят. Сейчас вернусь, а их там уже десяток стоит, и в каждом по роскошному покойнику!
Так, прекратить истерику, Миля Николаевна! Сумочка с телефоном и всякими разными мелочами висела на плече, а дорожную сумку я у порога бросила, когда в дом вошла, она там и осталась. Сейчас она мне не нужна, телефон нужен.
И я позвонила старшему двоюродному брату.
— Понедельник — день тяжелый! — обрадовал меня брат.
— А поздороваться?
— Ты ж мне просто так не звонишь, правильно? В день рождения, и какие там еще у нас государственные праздники? Сегодня не праздник, значит, у моей дорогой сестрицы что-то случилось. И что-то такое, о чем никому знать нельзя. Ты беременна? Замуж вышла? Развелась?
— Если бы! Андрей, у меня в квартире гроб.
— Девочка включила радио, а там говорят: «Девочка-девочка, гроб на колесиках подъезжает к твоей квартире»…
— …И услышав радиопостановку по роману Герберта Уэллса «Война миров», вся Америка кинулась спасаться от нашествия инопланетян! — разозлилась я. Жди помощи от родни. Про психологию паники мне подруга Елена рассказывала — студентка психфака, если ее еще не отчислили, лентяйку.
— Милана, давай серьезно. Что случилось?
— Говорю же! В моей квартире гроб с покойником, то есть с покойницей.
— И ты не беременна и не развелась?
— Все сделаю, как ты сказал, только помоги с этим гробом!
— Так ты не шутишь?! — изменил тон брат. Наконец-то поверил. Сейчас действовать начнет. — Милана, ты сейчас возле метро, я прав? Стой на месте, я приеду.
— Андрей, прошу, никому ничего не говори!
— По радио объявлю!
Домой я тащилась медленно, брат почти силой за собой волок. Не шли у меня туда ноги. Визит в родную квартиру я оттягивала, как могла.
— Андрей, давай зайдем в магазин, гвозди купим.
— Зачем?
— Гроб заколачивать.
— Тогда и лопату, — сделал серьезное лицо брат. Не очень он мне верит, хоть и быстро приехал на метро, в машине побоялся застрять в пробке. То есть почти верит, но больше сомневается. — Могилу копать.
— Думаешь, надо? А кто будет копать? И где?
— Пошли быстрее, мелочь надоедливая.
— И еще говоришь, почему я тебе не звоню? Ты же все время обзываешься!
Мы с братом так наобщались в детстве, что перерыв в десять лет вполне допустим.
Дверь он открыл сам моими ключами, я отказалась. Мы вошли.
— О, да ты ремонт сделала! — похвалил меня брат. — Мне говорили, но я думал, что ты просто обои переклеила, а у тебя перепланировка, молодец. Сколько же ты денег потратила?
— Между прочим, это была твоя квартира! — сразу пошла я в наступление. — Если бы ты сделал нормальный ремонт, то не пришлось бы мне ничего тратить.
— Ремонт? В этой жуткой квартире на первом этаже? Я идиот?
— Сам сказал.
— Я же вижу, что ремонт недешевый, — оглядывался вокруг Андрей. — И так все со вкусом, и стиль не пошлый и не девчачий, с всякими там кружавочками…
— Ладно, спасибо, что похвалил. Чай будешь? Еще печенье есть.
