Царь Алексей Михайлович — главный человек XVII века в России. В его судьбе сошлись начала и концы столетия, названного «бунташным», а прозвище первого наследника династии Романовых у современников оказалось — «Тишайший». Обычно если его и вспоминают, то как отца Петра Великого. Действует магия контраста двух веков — XVII и XVIII. С отцом — Алексеем Михайловичем — связан расцвет Московского царства, сын — Петр Алексеевич — расстался с отцовским наследством и построил свой дом — Российскую империю. К старине относятся косность, рутина, неповоротливость, доморощенные обычаи и сам облик людей, к новизне — европейский порыв, гром оружия, административный переворот и петровские символы — царь-плотник, царь-мореходец, царь-преображенец, и, венец нашей истории, — Медный всадник. В новой имперской столице — Петербурге, не существовавшем в допетровскую эру, уже не нужно было рассматривать, что там позади. Лишь Москва, лелеявшая свою древность, помнила «царя-батюшку», именно в таком, прямом смысле. И еще бы ей не помнить, видя оставшиеся на века зримые символы правления царя Алексея Михайловича, его главные царские резиденции и дворцы в Коломенском и Измайлове. Мы чаще всего узнаем нашу московскую старину XVII века именно по тем храмам и «палатам», что построены во времена царя Алексея Михайловича.
Впрочем, тридцатилетнее царствование «Тишайшего» царя само оказалось эпохой великого переустройства. В советской исторической традиции вспоминались, прежде всего, городские восстания и «крестьянские войны» — мятеж 1648 года, «Медный бунт» 1662 года, Степан Разин. Слова из работы 24-летнего Ленина о «новом периоде» русской истории в XVII веке, связанном с формированием «всероссийского рынка», породили целое направление исследований «генезиса капитализма» — но кто о них сейчас помнит, кроме историографов? Современным историкам приходится выбираться из этих «завалов» устаревших концепций и смыслов, стремясь вернуться на столбовую дорогу изучения русской истории, связанную с именами Соловьева, Ключевского, Платонова. При этом странно было бы думать всего лишь о реставрации взглядов науки XIX — начала XX века.
Сегодня существуют новые вызовы для историков при обращении к биографии царя Алексея Михайловича. Достаточно привести одну цитату из «Курса русской истории» Василия Осиповича Ключевского, чтобы представить, насколько глубоко уходят в прошлое корнями иные исторические события, оставаясь при этом в политической повестке: «…малороссийский вопрос, так криво поставленный обеими сторонами, затруднил и испортил внешнюю политику Москвы на несколько десятилетий, завязил ее в невылазные малороссийские дрязги, раздробил ее силы в борьбе с Польшей, заставил ее отказаться и от Литвы, и от Белоруссии с Волынью и Подолией и еле-еле дал возможность удержать левобережную Украйну с Киевом на той стороне Днепра. После этих потерь Москва могла повторить про себя самое слова, какие однажды сказал, заплакав, Б. Хмельницкий в упрек ей за неподание помощи вовремя: «Не того мне хотелось и не так было тому делу быть»>{1}. Речь о «воссоединении» России и Украины в 1654 году! За этим последовали забытая тринадцатилетняя война (или даже войны) с Речью Посполитой и Швецией, возвращение Смоленска. Царь Алексей Михайлович первым из русских царей получил титул царя «всея Великия и Малыя и Белыя России». Несколько лет московское войско оккупировало столицу Великого княжества Литовского — Вильно, а царь лично принимал участие в безуспешной осаде Риги. События эти известны, но всё равно изучены мало, создавая поле для противоположных трактовок в исторической науке разных стран — России, Белоруссии и Украины. Пиком внешней политики царя Алексея Михайловича стало Андрусовское перемирие с Речью Посполитой 1667 года. Оно открыло дорогу к укреплению России в Левобережной Украине и Киеве, завершению долгого противостояния с Крымом и созданию новой антитурецкой коалиции. Именно царь Алексей Михайлович и его дипломаты предопределили исходную расстановку сил в международных отношениях, доставшуюся Петру I, и сделали возможным европейский выбор России.
Времена царя Алексея Михайловича — период расцвета церкви, реформ патриарха Никона, движения к превращению Москвы в Новый Иерусалим и центр вселенского Православия, личного противостояния царя и патриарха Никона, споров о правах и преимуществах священства и царства. Сейчас происходит своеобразная «реабилитация» Никона, некогда покинувшего патриарший трон, а потом низведенного с него соборным решением с участием вселенских патриархов. Имена других московских святителей в царствование Алексея Михайловича, предшественника Никона патриарха Иосифа и тех, кто сменил Никона на патриаршем престоле — Иоасафа, Питирима и Иоакима, вспоминаются реже. Но Никон и его преемники виноваты в трагическом Расколе Русской церкви>{2}. Именно тогда начался продолжающийся до сих пор вечный спор о церковной «старине и новизне», появились жертвы религиозной войны — протопоп Аввакум, боярыня Морозова, соловецкие старцы, многие другие.