Скривившись, Эрни попыталась перекатиться с боку на спину, стараясь вытянуться на кровати. Внезапно она замерла, почувствовав, как сильнее забилось сердце. Да, в палате кто-то был.
Около окна она ясно увидела силуэт. Там спиной к ней стоял высокий мужчина. Она разглядела, что на нем пиджак темного цвета, что у него широкие плечи, довольно длинные темно-каштановые волосы, кончики которых слегка завиваются, спадая на воротник. По оконному стеклу барабанил дождь. Вода стекала струями – дождь был очень сильным.
Эрни приподнялась на подушке. Пружины матраса скрипнули. Этот звук вывел мужчину из задумчивости. Он повернулся и посмотрел на Эрни. Когда их глаза встретились, она с удивлением заметила, что пульс у нее участился. Незнакомец оказался привлекательным. Он распространял вокруг себя некий магнетизм, от него исходила какая-то притягательная сила, которая сразу же привлекла ее внимание. Волосы небрежно спускались на высокий лоб, привлекала форма твердого подбородка, а рот… рот был просто превосходным – изящная линия полных губ, решительных и в то же время чувственных. Рассмотрев внимательней черты его лица, Эрни невольно почувствовала совершенно непонятное волнение. Она, как завороженная, смотрела на его серые, холодновато поблескивающие глаза.
– Здравствуй, Эрни, – произнес он. Голос был глубоким, с небольшой хрипотцой, но выговор не английский. Американский? Что-то такое было в его лице… Поразительно – он знал ее имя. От невольной тревоги мурашки побежали по спине. Она настороженно посмотрела на него. Нет, конечно, ей это не мерещится. Только что Эрни дремала – была уверена, что ее полусонное состояние вызвано недавно принятым лекарством. Но едва до ее слуха донесся еле различимый вздох, дремота сразу же прошла. Она лежала в кровати на боку, закутанная в одеяло. Широко открыв глаза, напряглась, стараясь яснее различить окружавшие ее предметы. Все находилось на своих обычных местах: кресло около кровати, тумбочка с какими-то мелочами, дверь. Дверь была закрыта. Тишина ничем не нарушалась.
Успокоившись, она перевела дыхание и, подумав, решила, что внезапно охватившая ее тревога была вызвана ощущением, что в палате кто-то есть. И этот кто-то пристально следил за ней. Такую тревогу она уже испытывала не раз после того, как с ней произошло несчастье. Из-за этого ее всегда охватывало беспокойство, заставлявшее думать, что у нее развивается какая-то опасная форма невроза. Ей казалось, что некто пытается сказать ей о чем-то таком, чего лечившие ее врачи стараются не говорить.
Она упорно твердила себе, что думать так глупо. Со времени аварии прошла неделя, а может быть, и больше, и если бы приключилось нечто непоправимое, то врачи не стали бы скрывать от нее. Напротив, по их словам, здоровье пошло на поправку. Правда, они тревожились по поводу ее памяти. Она восстанавливалась с трудом. После аварии в сознании возникла некая непроницаемая стена, которая отделяла настоящее от последних пяти лет ее жизни. Ее воображение неутомимо работало, стараясь разрушить эту стену, в мозгу постоянно возникали вопросы, связанные с прошлым. Даже во сне они мучили ее, усиливая неврозы, развитие которых, если не взять себя крепко в руки, могло привести к тому, что она навсегда осталась бы в психиатрической клинике…
Эрни с трудом подавила волнение и небрежно бросила:
– Привет!
Он сделал несколько шагов, приблизившись к кровати. Руки были засунуты в карманы брюк, отчего ткань натянулась, подчеркивая линию талии и бедер. Он не отрываясь смотрел на Эрни. Зрачки из-под прикрытых век словно изучали ее лицо.
Девушка всеми силами старалась выдержать этот странный взгляд и ждала, когда мужчина вновь заговорит. Но он молчал. Его приближение заставило Эрни поглубже вжаться в подушку.
Он вызвал в ней чувство опасности, но в чем оно заключалось, Эрни не могла понять. Возможно, его окружала аура, заставлявшая думать о некой разрушительности, которая свойственна некоторым мужчинам. А может, дело было в том, что его движения, походка напоминали повадки тигра, выслеживающего свою жертву. Возможно, ей действовал на нервы взгляд его стальных глаз. Казалось, он изучает каждую ее черточку и делает это на свой особый манер, как бы оценивая ее волосы, лицо, формы тела, скрытые под одеялом. Снова возвращался к лицу, словно пытался найти в нем нечто особенное.
Она нервно сглотнула, стараясь унять растущее беспокойство. Почему он так смотрит на нее? И кто он? Почему молчит? И куда запропастился доктор Филдс, который может прийти к ней на помощь? Доктор отлично знает, как она реагирует на незнакомых людей. Ему известно, как избавить ее от этой ужасной неопределенности, от страха, который охватил ее.
Как правило, к ней не допускали посторонних. А если такие встречи и происходили, то обязательно в присутствии врача. И сейчас ей ужасно хотелось, чтобы он появился в палате, успокоил ее, сказал бы, что этот человек ей известен.
Глазами, полными слез, она уставилась на дверь, с трудом оторвавшись от гипнотизирующего взгляда этого человека.
– Док… доктор Филдс… – забормотала она в смущении. Она всегда начинала заикаться, когда нервы входили из повиновения.
