Боевая вылазка в СССР. Записки организатора взрыва Ленинградского Центрального Партклуба (Июнь 1927 года)
Авторы: Виктор Александрович Ларионов
Жанр: Биографии и мемуары
Циклы: не входит в цикл
Формат: Фрагмент
Всего в книге 20 страниц. Год издания книги - 1931.
Все рассказываемое в этой книге — правдивая запись пережитого и выстраданного. Сами большевики подтвердили описанное тут в своих газетах за июнь-июль 1927 года и в особой брошюре — «Белогвардейский террор против СССР».
* * *В начале июня 1927 года группе белых партизан РОВС во главе с капитаном Ларионовым (двумя другими участниками группы были бывшие воспитанники русской гимназии в Гельсингфорсе Сергей Соловьёв и Дмитрий Мономахов) удалось беспрепятственно перейти границу СССР со стороны Финляндии и, проникнув в Центральный Ленинградский партклуб, находившийся в здании по адресу Набережная реки Мойки, д. 59, взорвать зал заседаний, где в это время собрался коммунистический актив для обсуждения «доклада тов. Ширвиндта».
Удачно проведённая боевая операция стала дерзкой пощечиной всем ленинградским чекистам. Мало того, что группе Ларионова удалось тогда успешно реализовать свой замысел и невредимыми уйти за границу. Так еще и четыре года спустя в Париже вышла книга «Боевая вылазка в СССР», в которой подробно и крайне живописно рассказывалось читателям о всех деталях этой победоносной операции.
Книга никогда не издавалась в России.
Читать онлайн Боевая вылазка в СССР. Записки организатора взрыва Ленинградского Центрального Партклуба (Июнь 1927 года)
В моем рассказе о боевой вылазке в СССР — о взрыве в июне 1927 года Ленинградского Центрального Партклуба — я умолчал лишь о двух-трех мелких фактах, что вызывается причинами, о которых вряд ли нужно особо распространяться. Не касаюсь я по тем же причинам и самой организации боевой вылазки в СССР. Об этом можно будет рассказать лишь впоследствии, когда борьба с советской властью будет закончена. Задача автора скромна: познакомить читателя с настроениями, переживаниями и ощущением боевой работы там, на театре боевых действий.
Впрочем, страстно хочется этой книгой достичь еще одного: заразить жаждой борьбы с поработителями нашей Родины нашу русскую молодежь и там, в России, если проникнет туда моя книга, и здесь, за рубежом. Быть может, мои записи — хотя бы между строк — дадут готовым на подвиг и жертву несколько полезных советов, выводов и примеров.
«Ответный террор против компартии!» — вот лозунг, наиболее действенный в борьбе с палачами. В ночных кошмарах им, убийцам, ворам, садистам и растлителям духа народного, чудится грядущее возмездие. Хулители имени Бога на земле чуют, что час расплаты не может не прийти.
Только действие — твердое, прямое, бьющее прямо в цель — способно положить конец бесчинствующей власти маньяков. И только жертва чистая и святая восстановит честь опозоренной и безмерно поруганной Родины.
Русская молодежь, повинуясь зову долга, умела беззаветно умирать на полях сражений и с улыбкой становиться к стенке под дула чекистских ружей. Кому, как не этой молодежи, должен быть понятен и близок тернистый путь Канегиссера, Коверды и Конради, путь Марии Захарченко, Радковича и Петерса, смерть Соловьева и Шарина в лесах Онеги, скорбный путь Болмасова и Сельского.
И нет иных путей для тех, кто признает наш общий страшный долг крови, залившей родную землю в бесчисленных подвалах. И нет иного действия, кроме боя, хотя бы для этого пришлось биться одному против всех.
Нас было трое: два славных парня, решившихся на все: Димитрий и Сергей, и я — марковец-артиллерист. Мы только что перешли черту жизни и смерти — границу СССР, небольшую, неглубокую речку Сестру, но быструю и холодную, с дном неровным, устланным острыми и скользкими камнями.
До этого мы долго сидели на скате обрыва, за кустом можжевельника, и всматривались в пелену речного тумана — на полянку и холм, — где в это время обычно появляется очередной патруль погранохраны. Патруль, однако, не показывался. Наш проводник решил не терять времени и, раздвигая кусты, стал проворно спускаться к реке.
Было около десяти с половиной часов вечера. Белая, северная июньская ночь не прятала красивых рельефов знакомой мне еще с детства местности — извилистой, окутанной туманным облаком речки в долине, четких в ночном небе контуров сосен и елей, громады каменистого обрыва, зарослей ольхи и мелких, кривых березок на болоте, на той, на нашей, русской стороне. И в душу лился все тот же родной запах болот, сосен, весенней земли, то же журчанье речных струек и болотных ключей и песнь тоски и печали — музыка северного леса — пение кукушки. Казалось, что не было в прошлом десяти лет скитаний, горьких потерь, тяжелых ран, утраты родной земли, калейдоскопа переживаний — от сказок степных походов — этих легенд подвигов и кровавых терний — до палаток Галлиполи в долине «роз и смерти»; от видений минаретов Стамбула и сказок тысячи и одной ночи развалин Румели-Гиссара — до тупика фабричной стены приморского города, где под монотонное, безвыходное жужжание приводных ремней текли серо и бесцветно последние дни жизни моей.
Все было и казалось сном — прошлое и настоящее. Холодный, запотевший в мелких каплях тумана большой маузер — это была действительность…
— Надо тише… — сказал наш проводник, немного коверкая русский язык. — Здесь, сейчас над берегом, патрульная тропинка…
Мы знали, что последний дозор погранохраны прошел еще около полудня, вечернего — мы не дождались, так что он мог показаться каждую минуту.
Дрожа и лязгая зубами от холода, мои друзья спешно надевают брюки и сапоги… Мы уже на небольшой песчаной отмели русской стороны… Проводник и я перешли вброд, не раздеваясь, и, по-видимому, оба переживаем одинаковое ощущение мокрой одежды, прилипшей к телу…
Страшно?.. Нет, скорее интересно. Жутко и в то же время как-то смешно при мысли о том, что еще вчера мы ходили по улицам европейского города и даже ездили в нарядном лимузине, а сегодня, сейчас, будем красться по лесным дебрям с револьверами и ручными гранатами, готовые каждую минуту «угробить», не говоря лишних слов, первых встречных… Майнридовские охотники за черепами, сиуксы или гуроны… Аналогичное чувство испытывают, вероятно, охотники на львов и тигров.
Проводник явно нервничает: молодежь слишком долго одевается на таком обнаженном месте. Мои друзья волнуются, никак не могут натянуть узкие и высокие сапоги на второпях обмотанные портянки.
Поднимаюсь на крутой откос берега. Четко вижу вытоптанную патрульную тропинку. Налево видно довольно далеко — до изгиба реки, где особенно густо висит полоса тумана; направо — стена темного осинового леса; отсюда-то и могут ежеминутно появиться люди в серых длинных шинелях… Предохранитель маузера легким нажимом пальцам сдвинут на «огонь».
