Однажды этим летом, вечером, на нашей даче в Переделкино я сидел на веранде и читал книжку А. Некрасова «Приключения капитана Врунгеля». Обычно книги по внеклассному чтению попадаются скучные, неинтересные. И в них не то что о пиратах, о сабле иной раз и то ни слова, все листья, туманы да леса какие-то — скукотища. Другое дело «Врунгель»! Вот где тебе пираты, похищения, погони и никаких туманов. Сел я прочитать десять страниц, потому что, зная по опыту, что «заданные» книги идут туго, поставил себе условие, прочитывать по десять страниц за вечер. До конца каникул оставалось уже немного, и я рисковал схлопотать пару на первом же уроке. Хорошенькое начало учебного года бы было! И вот теперь я читал девяносто четвертую страницу и не мог оторваться. Хотя вечер уже давно перевалил за одиннадцать. Почему не все книги такие?
Будь у нас похожие учебники, ни одного двоечника не осталось бы, все бы в отличники выбились, честное слово.
И вот я завороженно следил за тем, как отважный капитан в очередной раз уходил от происков кровожадного адмирала Кусаки, как вдруг, услышал за спиной шуршание пакета. Я повернулся и остолбенел. Здоровенная крыса в чем-то очень похожем на крохотную тельняшку ничуть не стесняясь, моего присутствия, доставала из хлебницы мой бутерброд с сыром. Бутерброд, конечно, еще утром был приготовлен, но ничего бутерброд, я бы и сам съесть мог.
И, я думаю, меня она не заметила. Сейчас, увидит, что я повернулся и, сломя голову, под стол кинется. Нормальное поведение для крыс. Во всяком случае, остальные так делают. А эта окинула меня неодобрительным взглядом, развернула бутерброд до конца и жевать принялась. Причем, глядя на меня. Я от такой бесцеремонности даже растерялся и не знал что делать.
А крыса тем временем как-то поморщилась, оглянулась, наклонила мой бокал и отпила моего чая с вареньем — большущий глоток. Ну, понятно, бутерброд в сухомятку есть трудно. А я не знаю, что делать, ну и говорю, причем со страху на «вы»:
— Отдайте мой бутерброд, он же с утра лежит.
То, что он с утра лежит, я говорить не хотел, но почему-то у меня само как-то сказалось — такой у крысы вид был важный.
А крыса проглотила, то, что у нее во рту было, и отвечает:
— Это ничего, молодой человек, бутерброд — это такая вещь, он в любом виде хорош. Даже в засушенном. Хотя, конечно, спасибо за заботу.
— Да чего уж там, — говорю, — может, вам кипяточку долить?
Не собирался я про кипяток говорить. Само сказалось. Ну, раз предложил, пришлось наливать.
— Капните маленько, — согласилась крыса и, не отрываясь от бутерброда, подтолкнула бокал поближе, чтобы мне было удобнее наливать.
Я снял с плиты еще горячий чайник — бабушка недавно пила — и направил исходящую паром струю в «свой» бокал.
— Хватит, молодой человек, — остановила меня крыса, — сильно не разбавляйте. Имейте в виду, что разбавленный чай — не чай, а крашеная вода. Во всяком случае, в Индии такой и предлагать бы никому не стали. Таким чаем оскорбить можно. Хорошо, коли побьют. А то может и хуже быть. Там, молодой человек, чай превыше всего ценится. Вот так-то.
Вот это да, думаю, крыса меня будет учить, как чай заваривать.
— А кто вам это сказал, спрашиваю. — Нам в школе что-то ничего…
Крыса даже фыркнула от возмущения, так, что у меня мои брюки мокрыми стали — от моего же кипятка… в моем же бокале.
— Да вы, батенька, видимо про боцмана Штормтрапа ничего не слышали. Это вам, надо сказать, никак чести не делает. Да! Но в ваши годы простительно. Если вы не слышали о боцмане Штормтрапе, значит вы, извините, и о море ничего не знаете. И полный профан в этом вопросе.
Я хотел обидеться, но испугался, что крыса уйдет, поэтому обиду проглотил и начал оправдываться:
— Почему это не знаю? Я, между прочим уже «Капитана Врунгеля» до девяносто четвертой страницы дочитал. А там полно всяких такелажей и рангоутов, так что…
— А это что? — надменно говорит крыса. — Художественная литература? Так это, извините, молодой человек только у зубного на журнальный столик положить, чтобы больные, пока в очереди ждут, не скучали. А вы вот прочитайте сначала «О прокладке курса большой дуги по ноктаузу» или «О вычислении безопасного количества вир на одну майну при погрузке трюма в грот», а потом и заявляйте претензии. Да-с.
Я открываю словарь морских терминов в конце «Капитана Врунгеля», чтобы выяснить, что такое «ноктауз»: а там написано, во-первых не «ноктауз», а «нактоуз» и говорится, что это «высокий шкафчик вроде тумбочки, на который ставят компас». Я, понятно, и говорю:
— Во-первых, вы неправильно употребили термин «нактоуз», а во-вторых это шкафчик для компаса и по нему прокладывать курс нельзя.
Крыса чуть пятнами не пошла от такой дерзости с моей стороны, хвост ее задергался мелко, глаза уставились на меня. А потом она с собой, видимо, совладала и отвечает.
— Отставить! Это где еще видано, чтобы, извините, сухопутная крыса, моряка языку учла?
(Здесь я хотел заметить, что кто из нас крыса, еще посмотреть надо, но не смог вставить и слова).
