Суррей, Англия Август 1815 года
— Четыре плюс шесть, плюс восемь, плюс семь, плюс один, плюс один, восемь вычитаем, два переносим…
Элизабет Хочкис в четвертый раз сложила столбик чисел, получила тот же результат, что и в предыдущие три раза, и застонала.
Подняв глаза, она увидела три детских личика, с серьезным видом взиравших на нее, — лица ее младших сестер и брата.
— Ну что, Лиззи? — спросила девятилетняя Джейн.
Элизабет слабо улыбнулась, пытаясь сообразить, как бы выгадать немного денег, чтобы запастись топливом для обогрева их маленького коттеджа зимой.
— Мы… э-э… Боюсь, у нас туговато с финансами.
Четырнадцатилетняя Сьюзен, ближе всех по возрасту к Элизабет, нахмурилась:
— Ты уверена? Должно же у нас что-то быть. Когда был жив папа, мы всегда…
Элизабет осадила ее пристальным взглядом. При жизни отца они ни в чем не нуждались, но после его смерти остался лишь скромный счет в банке. Ни постоянного дохода, ни собственности. Ничего, кроме воспоминаний. Да и они — во всяком случае, те, которые сохранила Элизабет, — были не того сорта, что согревают душу.
— Времена изменились, — твердо сказала она, надеясь закрыть тему. — Нечего оглядываться назад.
Джейн хитро усмехнулась:
— Можно взять деньги, что у Лукаса в шкатулке для игрушечных солдатиков.
Лукас, единственный мужчина в клане Хочкисов, возмущенно завопил:
— Ты зачем копалась в моих вещах? — Он повернулся к Элизабет с выражением, которое можно было бы назвать «свирепым», если бы оно не отражалось на лице восьмилетнего мальчика. — Неужели в этом доме нельзя иметь ничего личного?
— Очевидно, нет, — рассеянно отозвалась Элизабет, уставившись на колонку цифр. Она сделала несколько пометок карандашом, пытаясь придумать, на чем бы еще сэкономить.
— Ох уж эти сестры! — буркнул Лукас со страдальческим видом. — До чего же вы мне надоели.
Сьюзен заглянула в расчеты Элизабет.
— Может, нам как-нибудь перераспределить деньги? Чуточку растянуть?
— Нечего тут растягивать. Слава Богу, хоть аренда за коттедж оплачена, иначе пришлось бы встать на уши.
— Неужели все так плохо? — прошептала Сьюзен. Элизабет кивнула:
— Мы продержимся до конца месяца и еще чуть-чуть, пока леди Дэнбери не заплатит мне, а потом… — Она умолкла и отвернулась, не желая, чтобы Джейн и Лукас видели навернувшиеся на глаза слезы. Она заботилась об этой троице в течение пяти лет, с тех пор как ей стукнуло восемнадцать. Дети полностью зависели от нее, касалось ли это еды, крыши или, что самое главное, стабильности.
Джейн подтолкнула Лукаса локтем, а затем, не дождавшись ответа, ткнула в чувствительное местечко между плечом и ключицей.
— Ты что? — вскинулся он. — Больно же.
— Говорить «ты что» — невежливо, — машинально заметила Элизабет. — Лучше сказать «извините».
Лукас разинул рот от негодования.
— А с ее стороны вежливо тыкать в меня вот так? И не подумаю извиняться перед ней.
Джейн закатила глаза и вздохнула:
— Чего удивляться, ему же только восемь.
Лукас самодовольно ухмыльнулся в ответ:
— А тебе только девять.
— Ну и что, я всегда буду старше тебя.
— Да, но я скоро стану выше, и тогда посмотрим.
Элизабет с горькой улыбкой наблюдала за их перебранкой. Она тысячи раз слышала подобные споры, но ей приходилось также видеть, как Джейн в потемках на цыпочках пробирается в комнату Лукаса, чтобы поцеловать его в лоб на сон грядущий.
Может, их семья и не была типичной — собственно, в течение нескольких последних лет она состояла только из четырех сирот, — но клан Хочкисов представлял собой нечто особенное. Пять лет назад, когда умер отец, Элизабет удалось сохранить семью, и будь она проклята, если позволит лишениям и недостатку денег разделить их сейчас.
Джейн скрестила руки на груди.
— Ты должен отдать свои деньги Лиззи, Лукас. Не будь жадиной.
Мальчик торжественно кивнул и вышел из комнаты, опустив светловолосую головку. Элизабет перевела взгляд на Сьюзен и Джейн. Девочки были блондинками с ярко-голубыми глазами, унаследованными от матери. Сама Элизабет была очень похожа на них — одним словом, крохотная белокурая армия без еды и средств к существованию.
Она снова вздохнула и устремила на сестер серьезный взгляд.
— Мне придется выйти замуж. Другого выхода нет.
— О нет, Лиззи! — воскликнула Джейн и, спрыгнув со стула, чуть ли не через стол перебралась на колени сестры. — Только не это! Все что угодно, но только не это!
Элизабет озадаченно посмотрела на Сьюзен, безмолвно спрашивая, не знает ли та, почему Джейн так расстроилась. Но Сьюзен только покачала головой и пожала плечами.
— Что в этом плохого? — спросила Элизабет, поглаживая Джейн по голове. — Если я выйду замуж, у меня, возможно, появится собственный ребенок, а ты станешь его тетей. Разве это не здорово?
— Да, но единственный человек, который делал тебе предложение, — это сквайр Невинс, а он такой противный! Ужасно противный!
Элизабет неуверенно улыбнулась:
— Наверняка найдется кто-нибудь и помимо мистера Невинса. Кто-нибудь менее… э-э… противный.
— Я не буду с ним жить, — заявила Джейн, скрестив руки на груди. — Не буду. Лучше отправьте меня в приют. Или в какой-нибудь мерзкий работный дом.
