Ночь.
Дождь стучал в моё окно.
Сквозь стёкла падал лунный свет.
Пройдя лучом, он угасал, он исчезал,
сходил на нет.
Живой, волшебный, неземной
Он преломлялся в ручейках,
Покрывших мир огромный мой,
И отражался на руках.
Ручьи текли за мигом миг
всё изменяясь, чуть мерцая,
Одно окно и целый мир
За ночь от грязи очищая.
Наутро чисто всё вокруг.
Мир заново рождён, зла нет.
Таким в ночь сделали его
Вода и мягкий лунный свет…
Одно из старинных преданий
хранится среди моряков
О том, что, сверкнув изумрудом
близ перистых облаков,
Окрашенных в перья фламинго,
в тот самый закатный миг,
Когда словно замерли волны,
и ветер-бродяга стих,
Когда, расползаясь над морем,
садится, словно в постель,
Великое алое Солнце,
горящая карусель,
Когда, погружаясь в глубины
до завтрашнего утра,
Оно говорит себе: «Что же,
теперь и ему —
пора!..»
Из самой высокой точки
могущественной Звезды,
Пронзая вуаль пространства,
последний лучик летит —
И тот, кто его увидел —
хотя б только в жизни раз —
Матрос или боцман и даже
ведущий вот этот рассказ, —
Смелее вперёд пусть глянет,
поймав редкий счастья миг —
Всегда сможет мирно плавать —
хоть юнга он, хоть старик,
Ему ураган не страшен,
цунами, свирепый шторм,
Хоть будет швырять, словно мячик,
покорных по воле волн, —
– Он выплывет, он спасётся,
и вновь, по веленью судьбы
Пойдёт по морям-океанам…
Поверьте сейчас и вы!
