Тед Френд
БИТНИКИ, КОТОРЫХ МЫ ЗАСЛУЖИЛИ
Контркультура 1950-х годов вернулась к нам в своих наиболее характерных проявлениях, от бородок и эспрессо-баров до новой киноверсии классического романа Джека Керуака, но автор статьи в журнале Вог Тэд Френд задается обоснованным вопросом: сможет ли Бит остаться прежним?
В 1984 году я отправился на 70-й день рождения Уильяма Берроуза в Лаймлайт, огромных размеров манхэттенский ночной клуб, и там завел разговор с Алленом Гинзбергом. За 10 лет до этого Гинзберг мрачно объявил, что "на Спасение Америки, провозглашенное... нашим Бит-Поколением, надеяться больше не приходится". Теперь же, в окружении Стинга, Лу Рида, Курта Воннегута, больше интересующихся пепельной физиономией Берроуза, нежели танцульками под Beat
It,
Гинзберг приободрился. Я напомнил ему, что он приезжал к нам в колледж за несколько месяцев до этого и учил нас медитации (окутанный дымом марихуаны), а также упомянул, что только что прочел На Дороге. И, как говорится, врубился. Художница Элис Нил (слева) и торговец картинами Ричард Беллами в кадре из фильма Роберта Фрэнка и Алфреда Лесли "Сорви мою маргаритку", 1959. Фильм считается одним из первых и наиболее удачных примеров нового кино, отразившего Бит.
"Да," - улыбнувшись, ответил Гинзберг. - "Влияние Бита снова проявится. Это только естественно после многих лет рейгановско-никсоновского морального уродства... Вот послушайте," - добавил он и прочел хайку Керуака:
"Бесполезный, бесполезный Тяжелый дождь Вгоняет в море."
Мимо кассы? Отнюдь. Это Бит. Гинзберг был провидцем. Битники вернулись, и Бит подхватило другое поколение. Нью-Йоркский Университет не так давно провел крупные научные конференции по битникам и творчеству Керуака: 70 процентам присутствовавших на второй из них еще не исполнилось 25 лет. Идеи битников разжевываются в странице Интернета, которая называется "Литературный Оттяг"; только что вышло собрание писем Керуака и карманное издание его сочинений; в ноябре последовательно модный Музей Американского Искусства Уитни развернул выставку "Бит-Культура и Новая Америка: 1950-1965". В этом году Фрэнсис Форд Коппола начинает экранизацию романа На Дороге, написанного Керуаком в 1957 году, скорее всего - используя черно-белую пленку для изображения двух главных героев, Сэла Парадайза и Дина Мориарти, беспрерывно ездивших по всей стране, путавшихся с тетками, бутылками и законом, в постоянном беспокойном поиске какого-то высшего оттяга. Когда в феврале прошлого года режиссер объявил в Нью-Йорке открытое прослушивание, к дверям с надеждой пришло 5000 человек: снег падал на их береты, пока они ждали своей очереди. Коппола здоровался со всеми за руку. Он "оценил их ауру". Сборище поэтов и художников возле книжного магазина "Огни большого города" Лоуренса Ферлингетти в Сан-Франциско в 1965 году.
Ностальгия по Биту пронизывает такие разнообразные явления современности, как рост употребления героина; возвращение моды на козлиные и ван-дейковские бородки (Дэн Кортезе, Этан Хоук, Николас Кэйдж, Майкл Стайп, Т.Корагессан Бойл, Брюс Виллис); выпускники литературных факультетов престижных университетов Лиги Плюща носят черное и культивируют ауру поэтической депрессии; смутно отдает дзэном вновь вошедший в моду серфинг на длинных досках; всплеск интереса к кофейням, где кота на окне зовут Ферлингетти; и даже планы "Фольксвагена" модернизировать "Жука". "Битники сейчас - повсюду," - говорит Билл Эдлер. президент звукозиписывающей компании "НуЙО Рекордз", специализирующейся на выпуске "изреченного слова". - "Это неоспоримо. Это как плесень." "Началось настоящее Возрождение," соглашается с ним Энн Уолдман, директор писательской программы, названной "Школа Выпотрошенной Поэтики имени Джека Керуака", в Боулдере, штат Колорадо. "Молодых привлекает в Битниках дух товарищества, идея путешествия, эксперименты с наркотиками и сознанием - все это их желание сойти с рельсов." "Стиль Битников - основное влияние на интеллектуалов Ист-Вилледж," - написал мне недавно поэт по имени Воробей. Его написанное от руки письмо на восьми страницах , интересно украшенное его дочерью пятнами салатовой заправки, определяло этот стиль, как "людей в бесформенной одежде, пьющих кофе в кафе и пишущих в своих блокнотиках на спиральках, одновременно слушая джаз - современный джаз..." Группа поэтов-анархистов, к которой принадлежит Воробей, называется "ООНевыносимые". Они решили, что самым битовым решением будет просто-напросто пикетировать университетскую конференцию по Керуаку, чтобы упрочить аутсайдерскую мифологию. Воробей был в особенности горд своими саркастическими лозунгами "Мы - Кучка Малолетних Идиотов" и "Они Правы, А Мы Нет". Он добавил: "Я прочел свою поэму "Поэма" ("Эта поэма заменяет / все мои предыдущие / поэмы") под гром нескончаемых аплодисментов." Бит-музыкант Дэйвид Амрам называл меня "Папашей". Влатанный в джинсу, с огромным бисерным ожерельем на шее, он ввел меня в свою квартиру в Деревне (полузастеленные постели, джазовые плакаты, бонги), чтобы "космически потрепаться" о своем кореше Керуаке, который часто Амрама здесь навещал. Он хотел, чтобы я почувствовал ангелов этого места. Более 200 паломников с керуаковской конференции поднялись по той же самой захезанной лестнице, следуя апостольскому призыву. "Они ощутили магию в этих стенах," - говорит Амрам, - "и продолжали сиять." Короче говоря, причудливые идеи снова в ходу в этой земле: страсть, искренность, каприз, поиск веры. Зазубренная ирония уходит вместе с падением рейтинга Шоу Дэйвида Леттермана. "Никакой пародии, никакой иронии; мы пытаемся быть очень искренними," - говорит Джон Карлин, директор выходящего в свет компьютерного компакт-диска "Опыт Бита", где основная интерфейсная среда - битовый "квадрат". - "Они изобрели контркультуру, и над этим нельзя смеяться." На самом деле, конечно, можно, но сами Битники заклеимили иронию как "бесплодное отношение". "Первая мысль - самая лучшая," - таково было правило Гинзберга при создании чего-то моментального. Этому совету в 80-е годы следовали, в основном, только участники телевизионной викторины "Опасность!". Битники следуют собственным лихорадочным призывам. Как сам Керуак написал эти знаменитые слова в романе На Дороге: "Единственные люди для меня безумцы, безумные жить, безумные говорить, безумные быть спасенными... [кто] горит, горит, горит, как сказочные римские свечи, взрывающиеся пауками среди звезд." Сам Керуак, который отбарабанил На Дороге на нескончаемом рулоне бумаги за три накачанные бензедрином недели и, в конце концов, поставил в угол лыжи от алкоголизма в возрасте 47 лет, продолжает гореть, гореть, гореть как завлекающая легенда. "Мне нравится слышать, как имя Керуака упоминается как символ путешествий, как символ проживания жизни, как она есть," - говорит художник Джек Пирсон, чьи фотографии и бриколажи полны образов дорожных странствий и печальных мотелей. - "Как и Керуак, я думаю, что мое искусство на стене просто почтовая открытка от жизни, которая и есть реальное искусство." Однако, проясняет Пирсон, "при этом мне вовсе не хочется садиться и читать его книги". Многие из 25 книг Керуака в самом деле нечитабельны. В худшем случае, как ядовито отмечал Трумэн Капоте, он не писал, а печатал. Несмотря на до сих пор звучащий резонанс таких работ, как Нагой Обед Берроуза, Битники одержали триумф не сколько как литература, сколько как зажигательная метафора... чего-то. Фактически, то, что мы думаем о Битниках, - это невнятная смесь неверных представлений. Как Джонни Депп, купивший недавно поношенный плащ Керуака за 15000 долларов, мы экзальтированно восторгаемся скорее артефактами этой оригинальной молодежной культуры, нежели ее действительными идеалами. "Я пыталась носить свое черное платье каждый день, будучи уверенной в своем стиле. "Как настоящая битница," - признается дизайнер Икс-Герл Дэйзи фон Вурт с сокрушенным почтением в голосе, - "но потом просто стало слишком жарко." Мода особенно подвержена озадачиванию Битников разномастными понятиями. Осенняя коллекция Донны Каран была полностью черной: множество штанишек для костлявых девчонок. которые следует носить с тапочками без каблуков; коллекция Ральфа Лорена "Ральф" часто включает береты и майки в сине-белую полоску; а Мучча Прада открыла свое осеннее шоу бит-отделением, где показывались карандашно-узенькие брючки и квадратно-объемные куртки. "Наши рыбацкие майки и черные леггинсы определенно заимствованы у Битников, когда стиль перевешивает содержание," - говорит фон Вурт. - "Мы пытались воссоздать образ международного битничества и фильмов Годара, но многие перепутали это с образом Джеки О." Как бы то ни было. Как указывает музыкант Амрам, в любом случае, исторические предшественники внешнего вида Битников не были битовыми: "Вся эта хренотень с беретами и темными очками на самом деле пришла от Диззи Гиллеспи и Телониуса Монка, которые ходили так в начале 40-х годов, чтобы продемонстрировать свою верность Сартру и европейцам." Гэп также попытался позаимствовать немного грома у Битников, трубя в своих рекламах, что и Керуак, и Гинзберг "носили хаки". Хаки у них обоих, на самом деле, появились прямиком от Армии Спасения. "Джек просто носил все, что ему удавалось зацепить," - вспоминает писательница Джойс Джонсон, бывшая подружка Керуака. - "У него были просто ужасающие гавайские рубашки ядовитых расцветок." Циклический фильм Роберта Фрэнка Сорви Мою Маргаритку (1959), в котором снимались Керуак, Гинзберг, Амрам, Грегори Корсо и Ларри Риверс, показывает. что все они носили в действительности: грубые свитера, протертые на коленых хаки и фланелевые рубашки. Иными словами, Битники основали грандж. Музыканты Ральф Ринцлер, Роберт Циммерман и Джон Хералд выступают в нью-йоркском кафе "Газовый свет", пристанище битовых мыслителей.
