На площадь Тщания я прибыл с небольшим опозданием. Возле небольшой сцены как обычно уже толпился разношерстный народ. Негры, белые, китайцы - все они стояли вперемешку и, задрав головы, смотрели на аукционера. А тот в свою очередь сверху-вниз смотрел на них. Некоторые из собравшихся на площади людей носили рабочие комбинезоны и халаты, другие, у кого не было денег даже на специальную форму, приходили на работу в своей обычной повседневной одежде. Которая давно выцвела от бесконечных стирок и вся была в многочисленных заплатках и темных трудновыводимых пятнах.
Из толпы то и дело поднималась рука и слышался голос - какой-нибудь рабочий снижал время, за которое обязывался выполнить определенную работу. Аукционер - как обычно это был все тот же низенький, плотный мужчина, предпочитающий дорогие, крикливо-яркие костюмы - тотчас напыщенно-торжественным тоном повторял фразу работника и сразу спрашивал: "Кто даст ниже?" После небольшой заминки - но чаще почти сразу же - слышался голос другого человека, снижающего время.
Торги за первый лот уже были в самом разгаре.
Я остановился позади остальных людей и некоторое время наблюдал за происходящим, пока не обратил внимание на стоящего рядом невысокого, белого паренька лет двадцати. Он был очень костляв, а скулы на лице так резко выделялись, что, казалось, едва не прорезают кожу. Паренек даже не заметил меня. Он внимательно следил за торгами, однако же участия в них не принимал. Решив, что сильно не отвлеку его, я подошел к пареньку и тронув за плечо, спросил:
- Что сейчас за лот?
Паренек поднял голову и, взглянув на меня, поморщился и скривил худое лицо.
- Грузчик, - парень даже презрительно сплюнул себе под ноги. - Требуется грузчик. Нужно перетащить несколько мешков с углем со склада в Шенти-таун.
- Понятно, благодарю.
Я отошел от паренька на несколько шагов. Но за спиной все еще раздавалось его недовольное бормотание.
- Эти мешки вдвое больше меня, - говорил он со злостью, - и в столько же раз тяжелее. А платят за них чертовыми талонами. Нет бы дать нормальную работу с нормальной платой серебряными орлами...
Я некоторое время наблюдал за торгами, пока мои мысли не вернулись к размышлениям, начатым еще дома.
Скоро у Лизы день рождения. Ей исполнится десять лет. До этого знаменательного события осталось ровно две недели. То есть всего четырнадцать дней для того, чтобы заработать еще сто десять серебряных орлов. Если я не добуду эту сумму, до того как Лизе исполнится десять, ее не возьмут в Высшую Школу имени Карпова. Но где мне взять столько денег? Проклятый Финк платит нам талонами и только в редких, исключительных случаях раскошеливается серебряными орлами.
Торги за первый лот подошли к концу. Высокий белый мужчина крепкого телосложения легко взбежал вверх по ступенькам и широким, размашистым шагом подошел к аукционеру. Тот выписал квитанцию, поставил печать и передал ее мужчине. Забрав документ, он сразу же направился к уже ожидавшему его лифту.
Аукционер повернулся к нам спиной и уставился на большое табло, на котором высвечивался список требуемых на данный момент работников. Толпа замерла в ожидании. Вокруг стало очень тихо и только откуда-то издалека доносился монотонный, звонкий звук ударов молотка об металл - кузнец вовсю был занят своим делом.
Наконец, аукционер обернулся.
-Требуется погрузить двадцать станков общим весом три тонны на грузовой дирижабль, - объявил он. - Начальная ставка сорок минут. Кто меньше?
Поднялось несколько рук, и люди, перекрикивая друг друга, стали назначать новую цену. Краем глаза я заметил, что худощавый паренек со злостью топнул ногой. Его глаза метали молнии, а губы непрестанно шевелились. Слов разобрать не получалось, они тонули в общем шуме, но сомнений не было - паренек ругался.
В этих торгах я решил тоже не участвовать. В прошлом месяце, выполняя похожий договор по переноске тяжеленных станков, я потянул спину. Боль была такой сильной, что несколько дней пришлось отлеживаться дома. Только спустя неделю или около того боль немного поутихла, и я снова смог вернуться к работе. Подобного больше допускать нельзя, сейчас у меня каждый день на счету.
Мысли сами по себе снова вернулись к моей дочери Лизе. Нужно обязательно вытащить ее из Финктона. Не позволю, чтобы она, как я, провела всю жизнь в нищете, работая на Финка и его прихлебателей, получая за это талоны или хваталась за любую тяжелую работу в надежде заработать жалкую горстку серебряных орлов. Моя жизнь прошла впустую. Каждую минуту я думал лишь обо одном - где бы достать две-три монеты, чтобы купить еды на обед. И если Лизу срочно не вытащить из Финктона, ее ждет та же нищенская и бесцельная жизнь, не приносящая никакой радости.
Поэтому мне нужна одна тысяча серебренных орлов. За несколько лет усердной работы мне удалось скопить восемьсот девяносто. И поскольку в Высшую Школу имени Карпова принимают детей лишь до десяти лет, то у меня есть всего около двух недель, чтобы собрать оставшуюся сумму. Не знаю, как за такой короткий срок наскрести столько монет, но я обязательно найду способ. Вывернусь наизнанку, но найду...
