– Саша! Иди сюда и посмотри, какой красавец! – громко восторгалась я, призывая мужа полюбоваться вместе со мной на только что найденный боровичок.
– Маруся! – насмешливо сказал он, подходя. – Или я что-то путаю, или определение «тихая охота» явно было сказано не про грибы. Ты каждый раз вопишь так, словно нашла клад с пиастрами, а не очередную жертву своего чревоугодия, которую к тому же собираешься очень скоро пустить в дело. Или ты планируешь оставить его на память?
– Это ты от зависти, – спокойно парировала я, ничуть не обидевшись, потому что это была наша обычная манера подкалывать друг друга и к ссорам не имела никакого отношения. – У меня уже почти полная корзинка, а у тебя на донышке сиротливо перекатываются всего три штуки, и к тому же еще неизвестно, съедобные ли.
– Ну, не все же с проведенного в деревне босоногого детства умеют разбираться в грибах, – ответил он.
Тут из висевшего у него на шее FM-приемничка грянула «Джага-джага», и я мгновенно рассвирепела, потому что органически не переношу подобное, с позволения сказать, эстрадное искусство, и потребовала:
– Выключи немедленно эту гадость! Не понимаю, как ты можешь слушать подобные «шедевры»? Да еще в лесу, где можно наслаждаться первозданной тишиной и пением птиц!
– Дорогая! – усмехнулся муж. – Да ты своими криками давно уже всех птиц распугала. Ты же при виде очередного гриба вопишь так, словно это племя индейцев в полном составе, включая грудных детей, идет в атаку на форт бледнолицых.
– Все равно выключи и не порти мне настроение! – настаивала я. – И зачем ты только этот приемник взял?
– Чтобы скучно не было, – ответил он, но приемник не выключил, а просто убавил звук.
– Несчастное дитя цивилизации, – с показным сочувствием сказала я. – Ты даже на даче не можешь отказаться от достижений научно-технического прогресса. Только не очень понимаю, что мудрого ты услышишь по местной радиостанции. Она же обычно такую чушь передает, что уши вянут.
– Последние новости, дорогая, – хмыкнул он. – Пусть они не очень мудрые, зато полезные. Представь себе, что вдруг объявят штормовое предупреждение со скоростью ветра метров тридцать в секунду? Мы с тобой быстренько вернемся и пересидим эту напасть в доме! А если у нас не будет с собой приемника, ненастье застанет нас врасплох, и мы даже погибнуть может! – с притворным трагизмом произнес он.
– Да-да! – иронично подхватила я. – А еще могут объявить, что ожидается цунами на нашем озере! Или землетрясение в районе Салтыковки! – А потом, не удержавшись, съязвила: – Вот уж никогда не думала, что тебя посередине лета может заинтересовать реклама распродажи лыжных ботинок сорок шестого размера. И это при том, что ты носишь сорок четвертый.
– Ты не поверишь, но они еще рекламируют распродажу шуб, дубленок и теплых сапог, – шепотом, словно открывал величайшую тайну, сообщил Сашка.
– И перемежают эту рекламу музыкой по своему не слишком взыскательному вкусу, – добавила я.
– Привередливая ты, Маруся! – вздохнул муж. – Передачи по телевизору тебя раздражают! Приемник ты слушать не можешь! Да тебе самое место на необитаемом острове!
– Не преувеличивай! – отмахнулась я. – Туда я бы добровольно не отправилась, а вот куда-нибудь в неизведанные, еще не испорченные цивилизацией земли – с удовольствием!
– Вроде Дикого Запада времен освоения? – с интересом спросил Сашка.
– Что-то вроде! Представляешь, какая замечательная жизнь там была? – мечтательно сказала я. – Ни тебе телевизора, ни радио, ни телефона... Одни только дикие прерии без конца и без края... Ветер колышет траву... Всякие зверюшки резвятся на свободе и никого не боятся...
– Да-да! – ехидно подхватил он. – Только ты почему-то забыла, что в Америке искали счастья беглые преступники и прочий сброд, а также младшие сыновья из приличных семей, которым на родине не на что было рассчитывать. Так что кочевали по этим самым прериям не самые лучшие представители человечества. Да и доведенные «благородными» бледнолицыми до отчаянья индейцы гуманизмом не отличались. Так что нравы там царили те еще!
– Можно подумать, что ты лично там был и все это на собственном опыте испытал! – недовольно возразила я.
– А вот ты, скорее всего, свои знания о той поре у Майн Рида почерпнула, – укоризненно сказал муж. – Вот и думаешь, что там были исключительно гарцевавшие на горячих скакунах мужественные ковбои и благородные индейцы, правда, вот только с вражескими скальпами на поясах.
– А ты что, считаешь Мориса Джеральда подлецом? – возмутилась я. – Или Карлоса, охотника на бизонов?
– Я вижу, что «Всадника без головы» и «Белого вождя» ты зачитала до дыр, – усмехнулся Сашка. – Только ты, наверное, забыла, что там были еще такие «светлые» личности, как Кассий Колхаун, полковник Вискарра, Робладо и так далее.
– Ну, подлецы были во все времена! – отмахнулась я. – Только согласись, что тогда жизнь была полна романтики.
– Если ты считаешь романтикой способ выяснять отношения исключительно с помощью лучшего друга «кольта», то мы с тобой расходимся во вкусах, – развел руками муж.
– При чем здесь перестрелка? – удивилась я. – Я имела в виду совсем другое. Согласись, что поездка в карете, запряженной четверкой, а еще лучше шестеркой лошадей, или верхом – это гораздо более романтично, чем поездка в автомобиле. Да и более полезна для окружающей среды, с чем ты, как эколог, не можешь не согласиться, – добавила я и вздохнула: – Как же здорово жили наши предки хотя бы в девятнадцатом веке!
