Дождь лил как из ведра, и все зэки сидели по баракам. Не было на улице ни эсдэпэшников, ни эсбээсников, и никто из администрации или оперчасти тоже не ходил по территории колонии, потому что высматривать нарушителей режима содержания было не из кого. Обычно людные в это время локальные участки бараков были пусты. И только в одном месте было движение, на которое уже давно никто не обращал внимания. В локалке десятого отряда один из зэков неистово молотил огромную грушу, висящую на вкопанном железном турнике. Несмотря на непрекращающийся ливень, он продолжал молча отрабатывать различные удары руками и ногами. И кроме хлёстких ударов по груше и шума дождя, иногда слышны были только его громкие выдохи в тот момент, когда его нога или рука соприкасалась со спортивным снарядом. Остальные зэки десятого отряда сидели в жило секции барака. Кто-то читал книги, кто-то смотрел телевизор, по которому в это время не было ничего интересного, во всё равно приходилось его смотреть, потому что на улицу в такой холодный осенний дождь выходить никому не хотелось. Лысый с Мишей и Жигалей пили чай, сидя возле того окна, за который висела, а точнее качалась во все стороны от сильных ударом груша.
— Вот кому всё по херу, дождь не дождь, снег не снег, — кивнул на молотящего грушу зэка Жигаля, хлебнув крепкого купеческого чаю и передав кружку Лысому.
— Постоянно тренируется. Я бы на его месте сейчас уже собирался.
— В натуре, — неодобрительно покачал головой Миша, который тренировался так же уже все десять лет, которые сидел, но недавно в спарринге с тренирующимся под дождём человеком пропустил сильный удар ногой в челюсть в оказался в глубоком нокдауне. — Ладно раньше, время убивал тренировками. Но щас-то, чё уже? Завтра на свободу. — да не-не, всё правильно. ему надо, — поддержал своего земляка и друга детства Лысый, посмотрев в окно. — Там, на воле, всю банду ихнюю перебили. Брата его убили, Ткача, всех… Готовится по ходу В это время намокшая, отяжелевшая груша подлетела вверх от сильного удара ногой и когда падала вниз, то брезент, из которого она была сшита, порвался. Размокший материал не выдержал сильнейших ударов и собственного веса отяжелевшей от воды начинки, и огромная груша рухнула в лужу у ног Виталия. Именно так звали друзья этого спортсмена. Вообще-то его все знали как Бондаря или Бандеру, но называли всегда только по имени. Посмотрев на поверженную грушу, Виталий поднял лица к небу и закрыл глаза. Струи дождя смывали в пот с его лица и оголённого торса, пока он приводил норму дыхание. Постояв так немного над грушей, Виталий надел сланцы и прошёл и барак. Вода продолжала стекать с него, когда шлёпая мокрыми сланцами он шёл по жилой секции к своему спальному месту. Дневальный и эсбээсники, следящие за чистотой в бараке, не сказали ему ни слова против и молча пошли за шваброй, чтобы протереть намокший пол. А Виталий подошёл к своему месту и, взяв полотенце, наскоро вытерся им. Он любил тренироваться в дождь, когда не сильно потеешь в одновременно принимаешь природный душ. Сложив полотенце, он взглянул на висящий на стене календарь, в котором зачёркивал крестиком каждый прожитый в заключении день. До шестого числа, обведённого жирным кольцом, означающим освобождение, оставалось не зачёркнутым только одно число, сегодняшнее. Немного подумав, ведь день ещё не закончился, Виталий всё же взял ручку и перечеркнул крестиком эту единственную, оставшуюся до свободы пятёрку: Теперь календарь стал выглядеть так, каким он мечта? его увидеть, вешая в начале года на стену и перечёркивая первое января. Теперь срок закончился, завтра на свободу. Виталий сжал кулак и с силой решительно ударил по перечёркнутой пятёрке, как будто убивая этот срок.
Брызги воды и бассейне полетели во все стороны, когда в него с размаху плюхнулся грузный Андрей. Он был настолько большим, что брызги полетели почти до потолка. Хоть он и не был именно толстым, а больше походил на природного русского богатыря. Здоров как бык. Именно так говорил про него его друг Леонид, сидящий тут же за столиком. Он сразу оказался мокрым, но это его ничуть не расстроило. Так как и сам ещё не до конца обсох после купания, и теперь весело засмеялся, глядя на своего довольно ухающего в воде друга, которого только что пропарили веником в парилке. В отличие от своего друга, Леонид был толстым, и его огромный живот свисал почти до кресла, в котором он сидел. — А-а-а! — рычал от удовольствия Андрей, вынырнув из воды.
— А-а-а… Лучше, чем е…ёшь! — Да кончай, весело возразил Леонид. — Что может быть лучше? Кстати, Вова, повернулся он к вышедшему из парилки крепкому парню, своему водителю и телохранителю, в обязанности которого кроме этого. входило ещё множество функций помимо парки в бане веником своего хозяина и его друга, _ привези-ка нам телку какую-нибудь.
— Так вы ж сегодня никого не заказывали, смотрел удивлённо Вова. — Ну, я знаю` что не заказывали в тон ему ответил Леонид, передразнивая его. Потом посерьёзнее добавил: — Не до этого было, сам же видел, дел по горло.
На свой вкус кого ни будь посмотри там, на улицах, нормальную. Лучше замужнюю. Давай-давай пока у нас настроение есть. Вова нехотя развернулся и направился к выходу. снимая на ходу полотенце. — Только не вздумайте проститутку какую-нибудь привезти, как в прошлый раз, — напутствовал его Леонид. — Не-не, это случайно тогда получилось, — оправдался Вова, уже выходя за дверь. — На ней же не было написано, что она работает. Всё нормально будет.
