Они узнали о нем в июле и весь август наливались злостью. А убить попытались в сентябре. Малость поторопились. Плохо подготовились. И попытка провалилась. Это могло стать для них катастрофой, однако стало чудом. Потому что никто ничего не заметил.
Они использовали обычный метод – просочились через охрану и устроились метрах в тридцати от помоста, с которого он произносил речь. Оружие было с глушителем, пуля прошла в паре сантиметров от его головы. Может быть, даже сквозь волосы, потому что он сразу поднял руку и пригладил волосы, как будто их растрепал порыв ветра. Стрелять второй раз они не стали. Они были слишком потрясены.
Октябрь они провели, действуя как профессионалы – все начиная сначала, успокаиваясь, собирая информацию, подготавливая вторую попытку. Попытку, которая не провалится.
А потом наступил ноябрь, и все переменилось.
Чашка Ричера была пустой, но еще теплой. Он снял ее с блюдца, наклонил, наблюдая, как со дна стекает осадок, неторопливый и коричневый, точно речной ил.
– Когда это нужно сделать? – спросил он.
– Как можно скорее, – ответила она.
Он кивнул, выбрался из кабинки, выпрямился во весь рост.
– Я позвоню вам дней через десять.
– Чтобы сообщить о решении?
Он покачал головой:
– Чтобы рассказать, как все прошло.
– Как все пройдет, я и так узнаю.
– Ладно, тогда для того, чтобы сказать, куда выслать деньги.
Она улыбнулась. Он смотрел на нее сверху вниз:
– Вы думали, я откажусь?
– Я думала, что уговорить вас будет немного труднее. Он пожал плечами:
– Как говорил вам Джо, я человек, падкий до сложных задач. В таких вещах Джо обычно не ошибался.
– Ну, просто не знаю, что вам и сказать, кроме спасибо. Он не ответил. Она встала. Протянула руку, и он пожал ее.
Потом она потянулась и чмокнула его в щеку. Прикосновение ее губ обожгло его, как точечный электрический разряд.
– Одного рукопожатия маловато, – сказала она. – Вы ведь едва не стали моим деверем.
Он лишь кивнул. Потом направился к лестнице, вышел на улицу. У него было целых десять дней на то, чтобы придумать, как убить одного из самых охраняемых людей на свете.
Все началось восемью часами раньше: руководитель группы М.-И. Фрелих в понедельник утром пришла на работу – спустя тринадцать дней после выборов и через семь после того, как впервые прозвучало слово «покушение», – пришла и приняла решение. После этого она отправилась на поиски своего непосредственного начальника, которого и обнаружила в коридоре. Она дала ему понять, что ей необходимо поговорить с ним. Так что ему пришлось вернуться в кабинет.
Он был ветераном с двадцатипятилетним стажем, вышедшим на финишную прямую, которая ведет к пенсии; ему было уже за пятьдесят. Звали его Стайвесант. Всю свою жизнь он проходил в костюмах от «Брукс бразерз», однако в том, что касается тактики, считался человеком гибким. Кабинет у него был маленький, скромный, скудно обставленный и очень чистый.
– Мне нужна ваша санкция, – сказала Фрелих.
– На что?
– На то, что я собираюсь сделать.
Ей было тридцать пять. Роста довольно высокого. Может быть, всего на пару-другую сантиметров выше среднего. Она застряла где-то на полпути между гибкостью и мускулистостью, однако благодаря яркому румянцу и решительному взгляду походила на спортсменку. Она оставляла впечатление женщины, впопыхах облачившейся в повседневную одежду после душа, который она торопливо приняла, после того как выиграла олимпийское золото.
– И что же это? – осведомился Стайвесант.
Он положил на стол папку, которую держал в руке. Стол был большой, со столешницей из серого композита.
– Я хочу, чтобы это сделал человек со стороны, – сказала Фрелих.
– Кто?
– Вам следует оставаться вне всего этого, – продолжала Фрелих.
Он кивнул:
– Его кто-нибудь рекомендовал?
– Да. Рекомендация превосходная.
– Давайте-ка я попробую изобразить завзятого зануду, – сказал Стайвесант. – Четыре месяца назад я дал вам вашу нынешнюю должность. Решение использовать аутсайдера сейчас может свидетельствовать об отсутствии уверенности в себе.
– Я не могу позволить себе волноваться по этому поводу.
– А может, и стоило бы. На ваше место метили шестеро мужчин. Поэтому, если вы сделаете то, что задумали, и об этом станет известно, у вас появятся большие проблемы.
– Мне и самой это не по душе, – сказала Фрелих. – Однако я думаю, другого выхода нет. Так вы даете мне разрешение?
Стайвесант пожал плечами:
– Зачем вы спрашиваете? Нужно было просто взять и сделать все самой.
– Это не в моем стиле, – ответила Фрелих.
– В общем, так, больше никому ни слова. И никаких записей. Во что это нам обойдется?
– Думаю, недорого, – ответила Фрелих. – Может быть, нам придется оплатить только его расходы.
– Вы были моей кандидатурой, – сказал Стайвесант. – Вас выбрал я. Поэтому все, что вредит вам, вредит и мне.
– Это я понимаю, сэр.
– Так что наберите в грудь воздуху, сосчитайте до десяти, а после скажите мне, что это действительно необходимо.
Фрелих сделала глубокий вдох и простояла молча секунд десять-одиннадцать.
– Это действительно необходимо. Стайвесант снял со стола папку.
