ЭДУАРД КОНДРАТОВ. ПРЕСТУПЛЕНИЕ БУДЕТ РАСКРЫТО!
Диалог писателя и генерала милиции
Идея написать сценарий документального фильма о раскрытии органами милиции только что совершившегося преступления не на шутку увлекла меня. Показать на экране от начала до конца сам процесс раскрытия криминальной тайны, рассказать языком кино о повседневной работе уголовного розыска и следствия и, быть может, попытаться вскрыть истоки возникновения того или иного конкретного преступления — все это будоражило воображение и торопило поскорее сесть за пишущую машинку. Мысленно я рисовал себе самые разные фрагменты будущей картины — скажем, обнаружение первых следов преступника, сцены его задержания, допросов, готово было и само название фильма — «Преступление будет раскрыто», и я, перебирая в памяти знакомых мне асов розыска и следствия, уже намечал кандидатуры возможных героев будущей документальной ленты. В общем, оставалось как будто одно — взять и начать работу над сценарием. Но уходили день за днем, а моя «Эрика» оставалась нерасчехленной: что-то мешало «взять да и начать». Впрочем, буду откровенным: я отчетливо сознавал, что мешало мне не некое мистическое «что-то», а неуверенность в своем праве утвердить столь категорично тезис о закономерности раскрытия любого преступления. Возможно, говорил я себе, милиция превосходно справится с раскрытием преступления, о котором пойдет речь в фильме, но ведь этот успех можно будет рассматривать и как счастливый случай, как удачу, как благоприятное стечение обстоятельств как, наконец, пример «образцово-показательной» работы наиболее умелых и опытных милицейских кадров.
Но может ли каждый из нас надеяться и рассчитывать на то, что обязательно будет раскрыто каждое преступление? Какие гарантии непременного торжества законности и правопорядка может дать нам милиция? На чем именно, наконец, зиждутся эти гарантии?
С этими вопросами и сомнениями я и пришел в кабинет к генерал-майору милиции Василию Федоровичу Шарапову. Более тридцати пяти лет он отдал службе в милиции, пройдя путь от рядового милиционера до начальника областного управления внутренних дел. Кто же еще, как не он, решил я, может дать мне исчерпывающий ответ?
Наш диалог я записал. На мой взгляд, читателю он будет небезынтересен.
— Василий Федорович, пусть неофициально, но принято считать эмблемой советской милиции щит и меч. Символика ее очевидна. Щит олицетворяет собой главное предназначение органов — защиту порядка, покоя, жизни народа, а значит, каждого из нас, от посягательств тех, кто сознательно не хочет считаться с законами социалистического общества. Меч — символ справедливого и неотвратимого возмездия, какое ждет всякого преступника и нарушителя правопорядка. В общем, эмблема ваша проста и довольно воинственна, что вполне естественно, ведь милиция, по сути дела, всегда, ежечасно и ежеминутно сражается со злом во имя торжества справедливости и добра. Так вот, в чем вы видите залог того, что возмездие будет обязательно и неотвратимо, а если другими словами, то можете ли вы с уверенностью утверждать, что поединок преступник — милиция непременно закончится в пользу последней?
— Оснований для такой уверенности у нас много. На каждом из них я подробно остановлюсь чуть позже. А пока хочу заметить, что само слово «поединок» далеко не самое удачное, если вы хотите определить им нашу борьбу с преступностью. Загляните в словарь русского языка и убедитесь: «поединок» означает «единоборство», то есть схватку один на один. Образно говоря, поединок в чистом виде — это когда человек с рогатиной выходит на медведя. Ну а облава на волка, в которой участвуют и загонщики, и собаки, и охотники, когда одинокий хищник мечется в окружении людей и флажков, — это уже не поединок. Слишком неравны силы. Так вот, хотя всякое сравнение неизбежно хромает, нашу борьбу с преступностью я сравню скорей с коллективной охотой на волка, чем с единоборством с медведем. Нас много — преступник один. К тому же мы сильнее, ловчее, увереннее, а главное — мы действуем организованно и сообща.
Вот вам простой пример: где-то в городе совершено преступление — квартирная кража. Не имеет значения, много ли, мало ли украдено, для милиции важен сам факт, что кто-то посягнул на гарантированные Конституцией права советского человека. Обычно в кинофильмах вы видите сначала выезд оперативной группы, а затем уже разные, я бы сказал, приключения отдельных сотрудников милиции. Для практики же нашей характерны не столько приключения, сколько подключения. С выездом оперативной группы на место совершения преступления приходит в действие огромный и сложный розыскной механизм милиции, о масштабах действия которого преступник наверняка даже не подозревает. Стучат телетайпы, передавая в райотделы милиции ориентировку — первичную информацию о характере преступления и приметах подозреваемых лиц. По рации оповещаются дорожно- патрульные службы. Дежурные операторы на ЭВМ информационного центра УВД начинают обработку уже полученных данных, делая нужную выборку. Во всех райотделах города подробно инструктируются наряды патрульно- постовой службы, которые получают сведения о со- вершенной краже и приметах возможных преступников. В общественных пунктах охраны правопорядка о том же информируются дружинники. В лаборатории экспертно- криминалистического отдела исследуются обнаруженные следы и отпечатки пальцев...
![Без права на покой [Рассказы о милиции]](/storage/book-covers/24/24d2d65877b939e0b22d7a1e86438ffbd2e9e2ce.jpg)
