Турчанинова Наталья
Бычкова Елена
"Без 15-ти семь..."
Без пятнадцати семь. Ровно через пятнадцать минут по лестнице торопливо застучат ее каблучки, и звякнет ключ в замке. Ровно через пятнадцать минут. Она никогда не опаздывает.
Она войдет в прихожую, стаскивая с замерзших рук перчатки, мимоходом взглянет в зеркало и машинально, кончиками пальцев, слегка прикоснется к пушистой прядке у виска. Она принесет с собой душистый, горьковато-сладкий запах шиповника. Запах, который он любит и ненавидит больше всего в жизни.
В комнате темно. Сэм сидел в кресле у окна. Негромко тикают часы, и качается маятник за стеклом, по потолку мечутся белые огни проезжающих мимо машин. Сэм не зажигал света. Эти пятнадцать минут до ее прихода были для него самыми трудными. Все чувства болезненно обострены. Он вздрагивал от малейшего звука.
Сейчас она придет. Мимолетный взгляд, мимолетная улыбка, мимолетный вопрос. Кажется она здесь, но в мыслях уже далеко.
Сэм сжал подлокотники кресла и, опустившись на спинку, закрыл глаза. Она сядет напротив него, длинные ресницы опущены, на губах полуулыбка, изредка она поднимает глаза на часы и ждет.
Сэм тоже ждал. Ждал этого кошмара, без которого уже не мог жить. Он не помнил, когда и как все началось и при попытке вспомнить, всякий раз, сердце его болезненно сжималось.
...Наверное, с того, как во сне она прошептала имя... Чужое имя. Сэм ненавидел его, как только мог... Когда ее руки обвились вокруг его шеи, а губы, приблизившись к его губам, прошептали: "Люблю тебя" -- он захотел умереть тут же. Для него, Сэма, лишь дружеская, чуть насмешливая улыбка, чуть насмешливый голос. Все остальное принадлежало не ему.
Сколько раз Сэм часами смотрел в потолок и не мог уснуть. Она, теплая и душистая, лежала рядом, уснув мгновенно, едва коснувшись головой подушки. Или то был не сон?.. Сэм не знал, как назвать иначе ее состояние. Руки, обнимающие его, разжимались, она глубоко вздыхала и вдруг снова обнимала, еще крепче. Но уже не его, не Сэма. И целовала не его, и шептала на ухо тоже не ему. Между ними постоянно находился кто-то третий. Он отнимал ее у Сэма. И Сэм ничего не мог сделать...
Теперь он чувствовал присутствие незнакомца постоянно. И она смотрела на Сэма, но видела кого-то другого. Сэм уже не хотел подходить к зеркалу, боясь натолкнуться на отражение чужого лица, и не знал, как ему поступить, потому что третий был в нем самом.
Сэм стал замечать в собственном сознании чужие мысли и чувства. Его "я" отступало перед этой силой. Третий был сильнее его, и тоже любил ее. Но любовь давала силы и Сэму -- он сопротивлялся. Вот только как бороться против призрака, который то появлялся, то исчезал снова?..
Сэм пробовал говорить об этом с ней, но она лишь смеялась в ответ...
Недавно Сэм лежал, как всегда глядя в темноту и слушая глухие удары своего сердца. И вдруг почувствовал, что тело его меняет форму, кажется, оно плавилось, как металл в тигле, а в голове нарастал звенящий гул. Сэм вцепился в край кровати и попробовал заглушить шум в голове. Ему казалось, что его тянет в темноту все глубже, сознание стало мутнеть; потом его тряхнуло несколько раз и отпустило. За ночь это продолжалось несколько раз, и лишь под утро измученный Сэм уснул.
И незнакомец больше не появлялся.
Но Сэм уже был не раз этому. Она стала бледной и молчаливой. В ее глазах застыла немая тоска. Она садилась в кресло и устремляла взгляд на часы, беззвучно шепча что-то, и когда Сэм дотрагивался до ее руки, испуганно вздрагивала.
Однажды Сэм застал ее в слезах. Она сжимала виски тонкими пальцами, по ее щекам, не переставая, текли слезы. На расспросы о том, что случилось, лишь качала головой и, наконец, разрыдалась. "Я люблю его, люблю! Как же ты не понимаешь? -- сквозь всхлипывания твердила она. -- Я жить без него не могу! Верни его!"
Вот и все. Сэм сел в кресло и закрыл глаза.
"Извини, приятель. Теперь ты видишь, ей нужен я."
-- "Да, ей нужен ты."
"Тебе не будет больно, просто не сопротивляйся мне."
-- "Не буду."...
...С тех пор сознание Сэма стало засыпать. Оно погружалось в оцепенение.
Он подолгу сидел в кресле, не двигаясь, и следил за переменами, происходящими с ним. ...Кажется, плечи его стали шире, и смуглее казалась кожа. Сэму было все равно. Самое главное, что она была довольна. Ее глаза светились счастьем. Вечерами она устраивалась рядом с Сэмом и, ласково перебирая его волосы, говорила о чем-то. Но о чем? Последние искры его сознания уже не улавливали ее слова. Да и зачем? Ведь говорила она не ему...
Это становилось даже интересным. На улице пошел дождь. Сэм открыл глаза, посмотрел в окно и не узнал своего отражения в стекле. Казалось, его волосы долго выгорали на солнце, и неуловимо изменилось выражение лица. Он стал другим? Или это по стеклу течет вода, искажая изображение...
"Вот и все, приятель. Теперь ты -- это я. А двоих в одном теле быть не может, ты же понимаешь." Сэм понимал.
Часы скрипнули и пробили семь. Когда стих последний удар, на лестнице послышались ее шаги, щелкнул замок.
Она вошла в комнату.
Сэм повернулся навстречу. В последней вспышке сознания увидел ее мокрые волнистые волосы, смеющиеся глаза, руку, со сжатой в ней перчаткой, услышал восхищенный вскрик. Такой он запомнит ее навсегда, если сможет помнить.
