Город Готэм не любил приезжих. Впрочем, своих жителей он тоже не жаловал.
Стоявшая посреди улицы супружеская пара ощущала это особенно сильно: приехав сюда, они оказались словно в полосе отчуждения. Равнодушно проплывали мимо шляпы горожан, проносились, обдавая снопами света, машины — и никто ни на миг не обращал на них внимания. Рядом шумела улица, но шумела мрачно, под стать настроению.
«Убраться бы отсюда поскорее», — почти синхронно думали несчастные супруги, проталкиваясь к обочине. Что-то неестественное и тревожное чудилось им в молчании прохожих и их ритмичном торопливом движении. Казалось, каждый хотел как можно скорее исчезнуть с этой улицы, из этого района, а может, и из самого города. Но реальные шансы сделать это имелись только у приезжих, да и то…
— Такси! — отчаянно кричал мужчина, выступая вперед с поднятой рукой. — Остановитесь! Такси!
При виде его фигуры таксисты, как ни странно, сильнее жали на газ, трусливо удирая от возможного клиента. Время от времени их фары освещали кучу сумок и свертков.
— Стой же ты, черт побери! — теряя терпение воскликнул мужчина, выскакивая на проезжую часть перед очередным автомобилем.
Рискуя попасть в аварию, тот обогнул его и умчался с бешеной скоростью.
Можно было подумать, что это место считалось заколдованным или проклятым. Кстати, это не было такой уж большой ошибкой: у жителей Готэма были довольно веские причины избегать данного места, хотя и далекие от всякой мистики.
— Такси! — тщетно взывал с мостовой бедняга-приезжий.
Его жена, выставив вперед полосатую сумку, сделала попытку подойти к нему, но супруг жестом остановил ее:
— Подожди-ка… Такси!
Еще одна машина позорно скрылась в темноте, подмигнув фарами.
Все они вели себя одинаково.
Если какой-то сумасшедший решил вдруг прогуляться по этому району, это его собственное несчастье. Зачем втравливать в это нормальных людей?
— Все, с меня хватит, — пробурчал незадачливый гость Готэма. — Здесь, похоже, остановка запрещена. Пошли на другую сторону улицы…
Жена посмотрела на него, как на сумасшедшего. Разве не отсюда они спокойно уехали днем? Та же улица, то же место… Что за дурь — тащиться по скользкому асфальту на другую сторону, среди машин, плюющих на все дорожные правила?
— Подождем немного, дорогой, — едва скрывая раздражение, возразила она. — Ради Бога! Мы и тут найдем такси!
— Нет, мы пойдем на другую сторону! — упрямо возразил муж.
Он чувствовал, как с каждой секундой крепнет вроде бы беспричинный страх. Что же случилось с этим городом сегодня?
— Но наши вещи… — попробовала протестовать жена.
— Ничего. Главное — мы знаем, где находимся…
Последняя фраза прозвучала нетвердо. Уж слишком быстро переменился характер, казалось, знакомого места. Не такой была эта улица днем, совсем не такой!
Так что же произошло с городом с момента наступления темноты?
Лучше всего об этом знали двое, находившиеся сейчас на другой стороне улицы и следившие за приближающейся парочкой приезжих. Больше всего эти типы были похожи на обыкновенных бродяг. По знаку одного второй исчез, словно растворился в вечерней туманной дымке.
Машин на улице было много, а сама проезжая часть отличалась шириной. Ее преодоление требовало немалой ловкости. Вокруг незадачливой парочки то и дело скрипели тормоза.
Пожалуй, шоферы объезжали их в первую очередь потому, что попавшее под колесо тело заставило бы их остановиться и задержаться в этом неприветливом месте. Лишь один из них — его лицо трудно было разглядеть в рваной от света фар темноте — чуть замешкался, но и он успел в последний момент отвернуть в сторону под истошный визг перепуганной женщины.
Так или иначе, улица недовольно пропускала их вперед, и вскоре флагом победы закачалась над вторым тротуаром полосатая сумка.
На первый взгляд, здесь не было никого.
Огни витрин, снующие пешеходы, не решающиеся ни на миг покинуть общий людской поток — все осталось позади. Здесь царили темнота и тишина.
Разумеется, нервы взволнованного человека такая обстановка отнюдь не успокаивала.
Чернели в темноте ржавые мусорные баки. Специфический запах не позволял спутать их с чем-либо другим.
…Трудно было понять, откуда возник лохматый длинноволосый оборванец.
— Эй, мистер, — с типично нищенской интонацией хрипловато заговорил он. — Дайте доллар!
Неискренняя улыбка на давно небритом лице выглядела отталкивающе.
Казалось, запах помойки шел не от ящиков, а именно от него.
— Я вам не мистер, — вздрогнув, ответил мужчина и прибавил шагу.
Он не знал, куда спешит, но оставаться возле этого отброса общества ему хотелось меньше всего.
Улыбка сползла с лица нищего, уступая место совсем другому выражению: он глядел теперь зло и жестко. Под неопрятной одеждой вздулись бугры мускулов.
— Ну почему? Всего один доллар! — теперь в голосе прозвучала угроза.
Мужчина скрипнул зубами. Не по душе ему была такая наглость…
— Ты что, глухой? — голос «нищего» прозвучал резко и зло.
Женщина растерянно остановилась, в округлившихся глазах ее застыл страх.
Оборванец ухмылялся ей прямо в лицо.
Неужели всего лишь на другой стороне улицы остались витрины и пешеходы? Откуда взялась в центре города такая жуткая фигура?
