Бесланский словарь
Авторы: Юлия Юзик
Жанр: Публицистика
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 44 страницы. Год издания книги - 2003.
Беслан — это еще одна ступенька в ад.
Это — наш мир, открывшийся изумленным детским глазам, прозревшим, какие мы на самом деле. Слепые и жестокие, лживые и холодные, совершенствующие свои машины, свои компьютеры, но не самих себя.
В чем уникальность этой книги?
Ведь можно спросить: ну, еще одна книга о смерти, о нестерпимой трагедии?!
Нет, это не так.
Эмоциональная уникальность этой книги в том, что она не о смерти, а о любви. О жизни. О чувствах.
Обо всем этом рассказывают только сами участники этих трагических событий.
«Бесланский словарь» записан и составлен Юлией Юзик, чья первая книга «Невесты Аллаха», рассказывающая о чеченских смертницах-шахидках, вышла уже в девяти странах.
Читать онлайн Бесланский словарь
Юлия Юзик
Бесланский словарь
«И обратился я, и увидел всякие угнетения, какие делаются под солнцем: и вот слезы угнетенных, а утешителя у них нет; и в руке угнетающих их — сила, а утешителя нет.
И ублажил я мертвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе…»
«Екклезиаст», книга Царя Соломона, Ветхий Завет
Вы можете не интересоваться войной, но тогда война заинтересуется вами.
Лев Троцкий
Свидетельства любви
Эту книгу невыносимо читать и нельзя, открыв первую страницу, не дочитать до конца. Невозможно потом забыть, хотя мы уже приучены к ежедневному (я не оговорилась!) зрелищу зла. Голосу зла. Оно даже стало банальным и театральным, уже можно заметить, как профессионально прослеживаются и поощряются признаки его красоты и вдохновения, и мы внимаем ему наравне с рекламой за чашкой утреннего кофе. Кричит телевизор, мелькают газетные заголовки… Но мы опять-таки как-то ухитряемся с этим жить и, нечего притворяться, — живем, как обычно.
Может быть, в этом виновата наша история, которая, как иногда видится в отчаянии, добывает из времени только страдание, и нечем другим утешиться и укрепиться. Немного собрали мы в своей культуре другого знания о жизни, куда ни взглянешь, куда ни пойдешь — слезами умоешься. Но что-то в последнее время коренным образом поменялось в этой картине мира, и я не раз пыталась понять: что?
Ранее… а точнее, до сентябрьских взрывов в Нью-Йорке, зло изгонялось из центров мира на периферию, — в XX веке в Россию, на Балканы… Но после нью-йоркского сентября его призраки везде и всюду, нигде уже не спрятаться, не отсидеться и не почувствовать себя защищенным наблюдателем. Не башни-близнецы взорвались той трагической осенью, а взорвался наш мир. Страх у всех стал главным содержанием жизни. Новым химическим элементом. Страх и, я бы еще добавила, постоянно преследующее чувство бессилия — трудно победить зло, которое везде. Трудно его объяснить, хотя с этим можно и поспорить: зло никогда не было до конца объяснимым, но сейчас, — и в этом отличие, — оно стало еще необъяснимее и тотальнее, темнее и прозрачнее одновременно. Какая-то совершенно неведомая вещь вползает, вселяется в нас. Меняет и обнажает творимую на наших глазах новейшую историю. Если думать, что человек испугался самого себя, то испугался себя он уже давно. Когда был распят Христос…
А если ближе к временам и делам земным, то после первых газовых атак Первой мировой войны, а потом — после Освенцима. Но тогда все-таки оставалась вера, что можно изменить мир, создать лучшего человека, то есть победить зло, а вышло так, что зло изменило нас. Само же осталось неизменной величиной. И мы еще даже не догадываемся, до какой степени оно нас изменило, нарушило замысел Создателя. Каждый из нас, где бы он ни жил, — в Европе, Москве, Австралии или Арктике, — думает об этом и ищет свои ответы.
Свои ответы есть и у автора этой книги, и у ее героев. Имя трагедии, о которой здесь рассказано, — Беслан.
Беслан — это когда миллионы взрослых мужчин и женщин в течение нескольких дней по всем телеканалам мира смотрели, как умирали дети. Как убивали детей. Целую школу. И никто не сошел с ума. Беслан — это когда учатся пить свою мочу вместо воды. Беслан — это когда учатся засыпать в луже крови… все, что осталось от убитого отца. Беслан — это когда учатся ненавидеть вместо того, чтобы учиться любить. Беслан — это… Беслан — это еще одна ступенька в ад. Это — наш мир, открывшийся изумленным детским глазам, прозревшим, какие мы на самом деле. Слепые и жестокие, лживые и холодные, совершенствующие свои машины, свои компьютеры, но не самих себя.
В чем уникальность этой книги? Ведь можно спросить: ну, еще одна книга о смерти, о нестерпимой трагедии?! Нет, это не так. Эмоциональная уникальность этой книги в том, что она не о смерти, а о любви. О чем бы дети ни рассказывали, что бы ни видели, ни пережили, они все равно говорят языком любви, потому что еще чисты и безвинны, как ангелы. А еще в этой книге сияет мир цветной и задуманной для радости кавказской жизни. Это особый мир — пейзаж, старик, горы, вода, язык Кавказа. Для думающего читателя, признаюсь, это еще одна пытка — пытка красотой, которая постоянно соседствует с ужасом. Вопрос к себе и к русской литературе: что же красота (такая красота!) нас не спасает? Но надежда все-таки теплится когда-нибудь да спасет. Хотя бы одного человека. Одно сердце, одну душу. А вдруг — твою? Спасет от молчания… От молчаливого соучастия… И не только прошлого, но и будущего.
Светлана Алексиевич
1 сентября 2004 года линейка в школе № 1 г. Беслан началась на час раньше положенного: всех учеников предварительно обзванивали классные руководители с просьбой прийти на линейку к 9 часам утра.
Многие школьники пришли с родителями, младшими братьями и сестрами: по странному стечению обстоятельств, в то утро все детские сады и ясли г. Беслана оказались закрытыми, и матери были вынуждены взять их с собой в школу. Как отмечают очевидцы, праздничная линейка в том году была самой многолюдной за всю историю.
Примерно в 9 часов 20 минут утра в школьном дворе появились люди в масках, стреляющие в воздух из автоматов. Они объявили о захвате школы и стали сгонять заложников в спортзал. Как отмечают заложники, напавших боевиков было очень много, примерно несколько десятков человек, и часть из них уже ожидала детей внутри школы.
