АРКАН МОЛЧИТ.
Я смотрю на маленький серебряный камертон, лежащий среди драгоценных камней, разбросанных по моему туалетному столику. В ушах эхом раздаются слова Гарнета.
Мы вытащим тебя.
Я заставляю мозг работать, оттолкнуть страх и попытаться собрать все вместе.
Я заперта в своей спальне во Дворце Озера. Откуда у Гарнета, сына герцогини Озера, есть аркан? Он работает с фрейлиной Курфюрстины Люсьеном и является моим тайным другом и спасителем? Но почему Люсьен мне не сказал?
Про то, что деторождение убивает суррогатов, Люсьен тоже не сказал. Он считает, что мне не следует знать больше, чем нужно.
Паника захватывает меня, как только я представляю схваченного Эша, истекающего кровью в подземелье. Эш, компаньон королевских дочерей, подвергает угрозе свою жизнь из-за любви ко мне. Эш, единственный человек в этом дворце, который понимает, каково это, когда к тебе относятся как к собственности.
Я качаю головой. Сколько времени я провела, глядя на аркан — десять минут? Двадцать?
Что-то должно произойти. После того, как герцогиня поймала нас в его комнате, он был избит и брошен в подземелье, и никто не был послан на его спасение. Если Эш останется там, он умрет.
Волна ужаса, словно желчь, вновь подкатывает к горлу. Я изо всех сил жмурюсь, и все, что у меня перед глазами — это ратники, врывающиеся в спальню и стаскивающие его с кровати. Кровь Эша забрызгала одеяло, когда один из ратников снова и снова бил его пистолетом по лицу, пока герцогиня наблюдала за происходящим.
И Карнелиан. Ужасная племянница злой Герцогини. Она тоже была там. Она предала нас.
Я прикусываю губу и вздрагиваю. Я смотрю на себя в зеркало — волосы растрепаны, глаза красные и опухшие. Моя нижняя губа разбита, и на скуле начинает темнеть синяк. Я трогаю больное пятно, вспоминая ощущение руки герцогини, когда она ударила меня.
Я снова качаю головой. Так много произошло после аукциона. Тайны, альянсы, смерть. Я была куплена для выноса ребенка герцогини. Я все еще вижу ярость в ее глазах, когда она увидела Эша и меня в одной комнате, в одной постели. Она назвала меня шлюхой, после того, как ратники оттащили Эша. Мне плевать на ее оскорбления. Меня волнует только то, что происходит сейчас.
Мы должны были сбежать — Эш и я. Ведь я все спланировала. Люсьен дал мне сыворотку, которую я должна была выпить сегодня. Меня сочли бы мертвой, и он мог вывезти меня из Жемчужины в безопасное место, где мое тело не будет использоваться для королевских целей. Но я не выпила её. Я отдала её Рейвен.
Моя лучшая подруга Рейвен находится где-то в соседнем Дворце Камня. Хозяйка использует ее в темных целях. Мало того, что Рейвен беременна ребенком графини Камня, так её ещё подвергают пыткам. Она теперь всего лишь оболочка девушки, которую я знала.
И я не могла оставить ее там. Я не могла позволить ей так умереть.
Так что я отдала ей сыворотку.
Люсьен будет расстроен, когда узнает, но у меня не было выбора. Он должен понять.
Я поднимаю аркан дрожащими пальцами и сажусь на край кровати.
— Гарнет? — шепчу я. — Люсьен?
Никто не отвечает мне.
— Гарнет? — повторяю я. — Если ты меня слышишь… пожалуйста. Поговори со мной.
Тишина.
Как меня могут спасти, если ратники охраняют дверь? И как можно спасти Эша?
Моя голова разрывается, мне больно думать. Я свернулась калачиком на своей кровати, плотно сжав между пальцами серебряный камертон, пытаясь заставить его жужжать, чтобы кто-нибудь заговорил со мной.
— Пожалуйста, — шепчу я. — Не дайте ему умереть.
У меня, по крайней мере, есть то, чего хочет герцогиня. Моего тела может быть достаточно, чтобы оставить меня в живых. Но у Эша этого нет.
Интересно, каково это — умирать? Мне вспоминается дикарка — суррогат, которая пыталась сбежать от королевской семьи в подполье. Я видела, как ее казнили перед стенами Южных Ворот — моего инкубатора. Я помню её странно мирное выражение лица, когда пришел конец. Помню её мужество.
Смогу ли я быть такой же сильной, как она, если мою голову положат на плаху?
— Скажите Кобальту, что я люблю его, — сказала она. По крайней мере, это я могу понять. Имя Эша будет одним из последних слов на моих устах. Интересно, кем для нее был Кобальт? Должно быть, она очень его любила.
Я слышу шум и подскакиваю так быстро, что комната словно наклоняется. Моя единственная мысль — я должна спрятать аркан, сейчас же. Мою единственную связь с людьми, которые хотят помочь мне. Но в моей сорочке нет ни одного кармана, а я не хочу рисковать, пряча его в комнате, ведь может случиться так, что герцогиня решит переселить меня.
Потом я вспомнила королевский бал, когда Люсьен впервые дал его мне. Тогда Гарнет испортил мою прическу, и Люсьен пришел ко мне на помощь, спрятав серебряный камертон в мои густые, темные кудри.
А если Гарнет уже тогда работал с Люсьеном? Он специально взъерошил мне волосы?
Но сейчас нет времени об этом думать. Я кидаюсь к туалетному столику, где Аннабель, моя личная фрейлина и мой ближайший друг во дворце герцогини, держит ленты для волос и булавки. Я скручиваю волосы в толстый, растрепанный узел на затылке и булавками закрепляю аркан внутри.
