Макс Билландер просыпался с огромным трудом. Кто-то изо всех сил барабанил в дверь его каюты. Во рту была неприятная сухость, и ему пришлось пошевелить одеревеневшими губами, перед тем как выкрикнуть:
— Ну что? Что случилось?!
— Капитан! — раздался из-за двери голос матроса. — Да проснитесь же вы, наконец!
Макс уже почувствовал: что-то не так. Самое неприятное было то, что яхта стояла, слегка поскрипывая снастями и покачиваясь на лёгкой волне. Гула мотора не было слышно. И это было очень странно. Стук в дверь снова возобновился.
— Иду, иду! — капитан сорвался с коечки, на ходу надевая повседневный китель. При этом его так качнуло, что он сразу даже не смог попасть на дверь. «Ого! — удивился он про себя. — Будто всю ночь пропьянствовал в портовом кабачке!» Как владелец и капитан, Макс Билландер никогда не позволял себе выпивку в море, разве только в особых, праздничных случаях. Да и то, в минимальных дозах. А сейчас у него было такое состояние, как после жуткого похмелья. С трудом нащупав дверною ручку, открыл дверь:
— В чём дело?!
— Капитан! У нас неприятности! — выпалил огромный лысый детина, один из двух матросов работающих на яхте Билландера. Он нервно переминался с ноги на ногу, а его лицо выражало сильную взволнованность и даже испуг. — Я проснулся по будильнику, — стал он рассказывать, немного запинаясь. — Идти на вахту… Слышу всё тихо… мотора не слышно. Пошёл в рубку, а там… все приборы разбиты…
— Как?! — остатки сна у капитана как рукой сняло. — А где Пепе?
— А Пепе… — матрос сокрушённо развел руками. — Нигде нет. Я к нему в каюту: его вещей тоже нет. И…
— Ну! Что ещё?!
— …И шлюпки тоже нет…
— О, святая Мария! — вырвалось у капитана. Он даже почувствовал при этом резкою боль в том месте, о котором чаще всего говорят люди, перенесшие инфаркт. — А где мы хоть находимся?
— Не знаю капитан, — матрос хоть и был трудолюбивым, но слабо ориентировался в навигации. — Но я заметил, совсем недалеко от нас, какой-то маяк. Ну, а потом, сразу бросился к вам в каюту, минут пять стучал, не мог вас разбудить.
— Так нас же может снести на рифы! — запричитал Макс Билландер, бросаясь по трапу на верхнюю палубу.
Каждый мужчина мечтает пережить любовное приключение. Особенно в пути. И тем более оно представляется романтичным и поэтическим — на пути к морю. Уже только то, что едешь отдыхать к ласковым волнам, переполняет душу трепетным ожиданием чегото доброго, большого и прекрасного. А если по дороге к этому прекрасному ещё и удастся познакомиться с очаровательной блондинкой… Настоящий мужчина всегда внутренне готов к подобному моменту в своей судьбе и надеется на приятное, для себя, стечение обстоятельств.
Я, например, всегда мечтал о таком длительном путешествии, будь то в поезде или в автобусе, когда на пустующее возле меня место неожиданно подсаживается сногсшибательная блондинка. Мне представлялась какая-нибудь фраза, подходящая для начала разговора, потом её первый, несмелый ответ; потом моя первая удачная шутка и, на это, её первая милая улыбка. Дальше, в своих фантазиях, я строил интереснейший разговор, блистал своей эрудицией и восхищал неистощимым остроумием. Постепенно моя попутчица становилась раскованнее, откровеннее и, в конечном итоге, намного, если не совсем, ближе, чем в начале нашего пути.
Ну а дальше… Дальше моим фантазиям порой не было предела. Оставалось только дождаться подобного момента в жизни.
К огромному сожалению, хоть я уже и достиг двадцативосьмилетнего возраста, подобного знакомства за всю мою жизнь так и не произошло. Пока… Не знаю почему, но мне страшно в этом не везло. Хоть и много путешествовал. Где я только не побывал: Франция, Германия, Алжир, Тунис и даже Италия. В последней стране я пробыл летом прошлого года около трёх недель, и мне там очень понравилось. Особенно запомнилась одна экспансивная итальяночка. Но с ней меня познакомил мой земляк на одной из вечеринок. То есть по жизни мне вообще то везло, грех было бы жаловаться на фортуну.
Везде было хорошо, но не в самом пути. Вечно возле меня садились кто угодно, только не вожделенный объект для знакомства и поклонения. То в мои попутчики пристраивались сгорбленные старцы с трясущимися головами и коленками, то преклонного возраста старушенции, тут же впадающие в сон и похрапывающие большую часть дороги. Иногда это были люди и моего возраста: замороченный бухгалтер, не выпускающий из рук калькулятора; очкарик в затасканном свитере, всё время вздрагивающий от громкой музыки раздающейся из наушников плеера. Однажды, правда, была и некая молодая девушка, очень бойкая особа и уж слишком энергичная. Да ещё настолько, что мне пришлось отбиваться от её активных действий и бесхитростных попыток познакомиться поближе. Потому, что она была явно не в моём вкусе — она была толстая! А толстая женщина в моей жизни может быть или другом или сотрапезником, или собутыльником. Ну, в лучшем случае — товарищем по работе. И не больше! А уж тем более не женщиной в близком, интимном отношении.
Но я всегда ждал и верил: у меня всё ещё впереди.
Август, как всегда в Мадриде, был солнечный, душный и невыносимо жаркий. Я изнемогал на службе, словно в огромной парилке и почти не мог выспаться на горячей подушке в ночное, такое же «не прохладное», время. Отпуска не предвиделось из-за огромного количества работы и многочисленных заказов и от этого становилось довольно-таки грустно: хотелось поближе к воде или к горам или, хотя бы, к освежающему лесу. Но делать было нечего, приходилось настраиваться на каждодневный, напряжённый труд.
