Шалин Анатолий
Бедный Йорик
(Историческая фантастика)
- Шекспир моя фамилия. Уильям, - сказал грустный человек лет тридцати пяти, отвешивая учтивый поклон тощему лысому старцу, с важным видом дремавшему за огромным пыльным столом.
Старик снисходительно кивнул и, приоткрыв левый глаз, посмотрел на вошедшего.
- Шекспир, говорите? Знакомая вроде фамилия. Вы, собственно, по какому вопросу?
Шекспир достал из портфеля папку с рукописью.
- Я тут, знаете, пьеску принес, - сказал он просительно. - Хотелось бы издать, так сказать, в назидание потомству... Вот милорды уже смотрели, и герцог тоже, говорят, ничего, остро, свежо, кое-кому даже нравится. Неплохо было бы, чтобы и вы, сэр редактор...
- Гм! - сказал старец, поправляя кружева на рукавах камзола. - Что ж, посмотрим, оценим, поправим, укажем. - Он взял рукопись и, кивнув автору на стул для посетителей, уставился на титульный лист.
- Спасибо, я постою, - застенчиво ответил великий драматург.
- Гм! - снова повторил старец, охая и покряхтывая. - Гамлет. Ага, принц датский. Это хорошо! Это вы молодец, Очень предусмотрительно с вашей стороны. Наших принцев, конечно, лучше не трогать, так, знаете ли, спокойнее, а датских? Датских - можно. - Старец откашлялся и строго взглянул на Шекспира. - Садитесь, молодой человек, я решил немного полистать вашу пьеску - дать ей, так сказать, предварительную оценку, а это, возможно, займет часик, другой. Присаживайтесь, в ногах правды нет.
Повинуясь сердитому взгляду старца, Шекспир присел на краешек стула.
- По-хорошему-то полагается, конечно, отдавать рукописи на детальное рецензирование, но это, как вы знаете, дело долгое. Вон все шкафы. завалены произведениями, годами лежат. - Редактор подцепил со стола двумя пальцами пожелтевший от времени манускрипт.
- Вот, например, - сказал он, поправляя очки и сдувая пыль с обложки. - Некий Гомер прислал, из Греции кажется... "Одиссея"... Надо бы посмотреть, да все руки не доходят· Так что сидите, считайте, вам повезло, я уж при вас поковыряю ваши художества. Так оно быстрее будет, и безболезненней.
Старичок откашлялся и углубился в чтение пьесы, изредка царапая текст гусиным пером. Читал он долго и, видимо, внимательно. Окончив чтение, тяжело вздохнул и с некоторой жалостью посмотрел на автора. Потом, пощекотав себе нос пером, произнес:
- Знаете, юноша, мне эта ваша вещь как-то не внушает доверия. Пессимизм какой-то, мрачность. Откуда это у вас? Вот это, например: "Быть или не быть..." Как-то, знаете, это не смотрится, сомнения какие-то... Что это вы, мой милый? Быть, конечно, - тут двух мнений быть не может. И потом - сюжет, знаете ли, не актуально. Яд! Убийства! Драки! Сплошная уголовщина! И затем - этот призрак... Мистика! Не забывайте, что мы с вами живем в эпоху Возрождения! Нехорошо! А здесь, что это вы, любезный, пишете: "... На свете много есть такого, что и не снилось нашим мудрецам".
Это неосторожно, мой мальчик. Могут понять как намек на членов Королевской Академии.
- Помилуйте, и в мыслях не было!
- К-хм! Не нам с вами, молодой человек, судить, что снится нашим мудрецам на заседаниях ученых советов. Ну, это ладно, а вот здесь у вас могильщик прямо откровенно заявляет: "Там все такие сумасшедшие". И ведь это про Англию! Хорошего же вы мнения, сударь, о своем родном народе. Гм! Распустились! И говорите, герцог читал? Ну, не знаю, не знаю. Вдруг Его Величеству не понравится? Нет, все это слишком смело, К-хе! К-хе! Ох, уж мне эта молодежь! Боже! Какая отвратительная сцена на кладбище. "Бедный Йорик!" Все эти напоминания о смертности королей. Это ведь прямо галерами пахнет. Нет, очевидно, вещь еще очень незрелая. Вам, юноша, надо учиться, учиться и учиться. Читайте классиков. Больше работайте над собой, над стилем, пишите актуальней, в духе времени. Проблемы надо ставить шире. И это - выражения выбирать точнее и осторожнее· Нет! Нет! И не просите, в таком виде решительно не пойдет, вот разве что после исправлений и удалений, разве что тогда может появиться какая-то надежда, но это, сами понимаете, будет не скоро. - Старец скосил глаза на пожелтевшую рукопись Гомера. - Сами понимаете, придется ждать.
Шекспир тоже взглянул на "Одиссею" и, прочитав на уголке обложки: "Получена редакцией· в год 602-й до Р. Х.", горестно вздохнул, сунул рукопись обратно в портфель и вышел.
Вслед гениальному драматургу неслось:
- Нет! Нет! В таком виде и не просите! Решительно, не пойдет!
А "Гамлета" все же издали и поставили на сцене. По мнению современников - не обошлось без герцога. И уже на следующий день после премьеры в буфете театра "Глобус" можно было услышать такие разговоры:
- Вилли-то все-таки пропихнул своего "Гамлета"! Вот пройдоха!
- А что же вы хотите? Это же Шекспир! Нам всем надо учиться у него. Гений!!!
