Блестящий шарик с бешеной скоростью носился в расписном кратере рулетки. Кара, как загипнотизированная, следила за его движениями. Вращение колеса понемногу замедлялось, шарик, дребезжа, перекатился еще несколько раз и замер.
Семерка. Кара перевела дыхание. Оказывается, пока колесо рулетки крутилось, она вообще забыла дышать.
Молодой человек в темно-красной жилетке и представительных золотых очках, за стеклами которых почему-то совсем не было видно глаз, пододвинул лопаточкой высокую стопку фишек:
— Ваш выигрыш! — И тут же безразличным голосом, как автомат, продолжил:
— Делайте ваши ставки, господа!
Кара подняла на него сумасшедшие глаза и тихо проговорила:
— Все на четырнадцать.
Крупье равнодушно передвинул стопку и запустил колесо.
— Ставки сделаны!
И снова шарик мечется, мечется в бешено вращающемся круге… Ладони у Кары стали совсем мокрыми.
«Это последний раз.., последний раз…»
Она помнила инструкции. Четыре раза.
Два, одиннадцать, семь и четырнадцать. Как они это делают? В конце концов, это ее не касается. У нее есть инструкции. Но ладони все равно были мокрыми от пота, сердце билось где-то в горле. Каре было страшно.
Шарик еще раз чиркнул по расписному кругу и остановился. Четырнадцать. Как же они это делают?
Крупье невозмутимо передвинул фишки:
— Ваш выигрыш.
Кара дрожащими руками сгребла фишки в большую кожаную торбу и пошла к кассе.
Крупье невозмутимо смотрел ей вслед.
И еще одни глаза неотрывно следили за ней. Брюлик не подходил к рулетке — не хотел светиться, — наблюдал за ней со стороны, из-за столика, но Кара все время чувствовала на себе его тяжелый пристальный взгляд.
— Смотри, без фокусов! — предупредил он ее утром. — Я все время буду рядом! И не перепутай ничего, деньги очень большие, сама понимаешь, ты у нас девочка взрослая, — и посмотрел на нее тяжелым многообещающим взглядом.
Сейчас он поднялся из-за столика и ленивой походкой, вяло волоча ноги, двинулся к ней через зал.
Девушка в кассе отсчитала толстые пачки денег, сложила их на кассовый прилавок и сказала:
— Пересчитайте.
Кара кивнула и приготовилась считать.
В это время двери игорного зала распахнулись, и в помещение ворвались десятка полтора людей в камуфляже и черных масках, с короткими автоматами в руках.
— Все на пол! — заорал старший, поводя стволом автомата в сторону мордастых охранников казино.
Кара, повинуясь мгновенному импульсу, одним движением смела деньги с прилавка в свою торбу, застегнула «молнию» и прижала сумку к животу.
Казино в этот ранний, еще вечерний час было полупустым. Охранники, привыкшие к подобным внеплановым визитам, поспешно ложились на пол. Брюль в злобной растерянности переводил глаза с Кары на людей в камуфляже. Автоматчик ткнул в него стволом и нервно бросил:
— Тебе что, отдельное приглашение нужно?
Брюлик оскалился, но подчинился.
Кара, трясясь от страха, медленно двинулась вдоль стенки по направлению к двери дамской комнаты. Один из автоматчиков, оказавшийся ближе других, окинул взглядом сквозь прорезь в маске ее скрюченную фигуру, белое от страха лицо и вполголоса проговорил:
— Вали-ка ты отсюда, детка! Здесь взрослые вопросы решаются, ты не при делах, как бы тебе случайно не досталось.
Кара испуганно кивнула и нырнула за дверь туалета. Здесь, трясущимися руками закрыв дверь кабинки, она вытащила из торбы, из-под кучи денег, на которую ей было страшно даже смотреть, серую юбку и теплый невзрачный свитер. Переодевшись, вечернее платье, в котором она играла, — десять квадратных сантиметров блесток и разноцветной паутины, — затолкала в мусорное ведро. Спрятала волосы под серый берет.
Огляделась, увидела в углу оставленные уборщицей ведро и швабру, положила свою торбу в ведро и выскользнула из туалета.
Автоматчик в коридоре равнодушно скользнул по ней взглядом — уборщица с ведром и шваброй…
Кара, пряча глаза и стараясь казаться маленькой и незаметной, прошла знакомым ей коридором, толкнула дверь с надписью:
«Только для персонала», быстро пересекла еще один коридор, к счастью, никого не встретив, оставила возле двери ведро и швабру, прижала торбу к груди и осторожно вышла на улицу.
* * *
— Дроздова, тебя к телефону! — крикнула администратор Алла Федоровна.
Я быстро задвинула ящик кассы и отдала ключ Алле, которая нехотя подошла, чтобы сменить меня на время разговора по телефону. В зале народа было немного, но бросать отдел мы не имеем права — иначе уволят и разбираться не станут.
Трубку я взяла с неприятным чувством.
Дело в том, что мне вообще-то редко звонят по телефону, а на работу — почти никогда.
В последний раз звонила мать — она вышла на лестницу вынести мусор и случайно захлопнула дверь. Она могла, конечно, перекантоваться у соседей, но на плите остался кипящий суп, так что пришлось мне срочно отпрашиваться на полдня и везти ей ключи, за что Алла Федоровна до сих пор на меня злится.
— Слушаю! — произнесла я в трубку как можно суровее.
— Алло, лапушка, это я! — проворковал нежный голос на том конце провода.
Я резко отвернулась к стене, чтобы девчонки и Алла не увидели моих вытаращенных от удивления глаз. Звонил мой ненаглядный. Его звонок сам по себе не был таким уж неожиданным, но то, что он сказал, повергло меня в совершеннейшее изумление.