Женская логика…
Обратно домой с заводов Белла не торопилась. Если до того, к Марку на Стекольный завод её неудержимо гнала какая-то внутренняя нервозность, словно она забыла там что-то важное, то на обратном пути она вдруг обрела внутреннюю цельность, уверенность в себе и удивительное спокойствие, вплоть до полного равнодушия. Ей всё стало окончательно ясно. Всё что её тревожило в странном предложении Куницы обрело кристальную ясность и понимание. И чётко просматривался единственно возможный выход из создавшегося положения.
Им опять придётся сверхнапрячься.
— «Подобная тенденция становится уже чем-то вроде дурной привычки, — мрачно шутила Белла сама с собой на обратной дороге. — И если её не сломать…».
Что произойдёт если не переломить сложившуюся уже тенденцию её жизни в этом городе, Белла не могла чётко сформулировать. Так, витало что-то краем сознания, не формируясь в чёткий образ, не более того. Но что эту тенденцию нельзя было пускать на самотёк, для неё стало уже совершенно очевидно. Они снова возвращались к тому от чего казалось бы уже успешно избавились.
Избыв одного «куратора», в лице Головы со Старостой, к ним на шею стремительно пытался пристроиться другой, Куница. Не такой наглый и прямолинейный, щедрый, в определённой им самим мере, но оттого не менее целеустремлённый, стремящийся тихой сапой подмять успешную чужую компанию под себя и встроить их в свою систему интересов.
И такую тенденцию следовало ломать. Безжалостно и решительно. Потому как ни под кого подстраиваться Белла не собиралась. И ни себе, ни кому другому из своих ближних Белла бы этого не позволила. Поэтому подобные поползновения следовало ломать немедленно и со всей возможной жёсткостью, не оглядываясь на последствия, дабы раз и навсегда отвадить подобных любителей до чужого «сладкого».
Обратная дорога заняла у Беллы полных пять дней. Она никуда не торопилась. Дела, ожидавшие её в городе, могли и подождать. И что характерно, действительно подождут. И день, и два, и, если понадобится, то и неделю. Без неё всё равно ничего не решится. Потому она никуда больше не спешила, задержавшись сначала на литейном, а потом проведя ещё парочку весьма насыщенных дней в мастерских у братьев Трошиных. И теперь откровенно наслаждалась обратной дорогой, слепящим весенним солнцем, близостью подступающей весны и картиной буквально на глазах оживающего после суровой зимы леса.
Особенно это было заметно на открытых участках дороги, где солнце уже вовсю жарило, местами догола обнажив чёрную землю и густо сыпанув по бугоркам первыми весёлыми подснежниками. И Белла вынуждена была признать себе, что давно уже не была столь счастлива и столь близка к природе, и давно уже не получала такого искреннего чувственного наслаждения от простой поездки по просыпающемуся весеннему лесу, как в этот раз.
Когда ранним утром открытый возок с нею, детьми, нянькой и следующими сзади двумя десятками охраны въезжал в Южные городские ворота, на губах её блуждала мечтательная, неопределённая улыбка, навеянная приятной поездкой. Чем невольно вызвала нешуточное напряжение у воротных стражей. Такой мечтательной, с блуждающим взглядом и рассеянной её давно уже в городе не видели, а всё непонятное, особенно связанное со столь неординарной юной особой, немедленно доводилось до сведения городских властей.
Этим же утром, ещё до полудня она была банке на своём рабочем месте, привычно заняв своё любимое кресло в углу рабочего кабинета Маши. Детей, чтоб не отвлекали, разместили во внутренних помещениях банка в игровой детской комнате, подальше от глаз посторонних. И жизнь снова вошла в своё привычное деловое русло.
И, наверное, самым привычным в ней стала теперь для Беллы фигура Маши, склонившаяся над какими-то документами, которые та внимательно читала.
Деловые люди.
Всё утро первого рабочего дня по возвращению Беллы из поездки на заводы, Маша просидела за своим рабочим столом, с интересом вчитываясь в проект нового договора, подготовленный за время отсутствия Беллы Куницей и лишь этим утром доставленный ей с курьером. Сама Белла в этот момент сидела напротив и предавалась каким-то созерцательно мечтательным раздумьям, внимательно рассматривая что-то любопытное на недавно чисто побеленном потолке.
Кончив читать, Маша некоторое время наблюдала за подругой и не дождавшись когда та хотя бы пошелохнётся, первая нарушила тишину.
— Нашла там что-то интересное, — подколола она Беллу.
— Прикидываю, откуда вдруг взялась такая бурная, деловая активность Куницы, что он нам буквально продыху не даёт своими новыми деловыми предложениями.
Сначала предлагает переработать полтора миллиона пудов зерна, мотивируя это повышенной для него выгодой от продажи именно нами произведённого спирта, потом предлагает новую партию зерна, ещё большую. На тех же, что и в первый раз условиях. А теперь, я так понимаю по твоему периодическому хмыканью и заинтересованному виду, ещё что-то интересное подсовывает.
Ну, прям добрый любящий дядюшка, заботящийся о благополучии любимых племянниц. Нет, что-то здесь не так.
— Смеёшься? — изумилась Маша. — Миллион пудов элитного зерна в закрома родины, да плюс к тому три лимона сто шестьдесят пять тысяч злотых за бутылки, выдуть которые Марковым мастерам на раз плюнуть…