Спрятаться. Затаиться. Отсидеться в укромном месте. Легко сказать! Татьяна стучала каблуками по асфальту, волоча за собой внушительных размеров чемодан. На сборы самого необходимого ушло два часа. Это – на полтора часа больше, чем дал ей Сеня. За медлительность свою едва не поплатилась – выйдя в подъезд, она услышала мужские голоса и угрожающий топот ног. Уходить пришлось через чердак. Вместе с чемоданом, мать-его-растак. Пятый этаж, железная лестница, проклятый чемодан грохочет. Сейчас услышат, бросятся следом. Нет, кажется, пронесло. Голоса в подъезде затихли. Ключ от чердачной двери дрожал в руках, а замок, открываясь, заскрипел, словно последняя сволочь. Но вот она уже петляет по темному пыльному помещению. «Выбьют ли дверь? Разнесут ли квартиру?» – стучали в голове вопросы, пока она перешагивала через трубы и прочий хлам. «Догадаются ли про чердак?» Татьяна на секунду остановилась, прислушалась. «А может, это и не за мной шли? Мало ли кто мог шуметь в подъезде…»
Но возвращаться, разумеется, не стала. Выбралась через последний подъезд, выбежала к трассе, запрыгнула в маршрутку. Спустя десять минут оказалась на Почтовой площади. И что дальше?
Игорь, урод. Люблю, обожаю, доверяю. Фирму на тебя оформляю. Ага! И все долги – вместе с нею. Сколько, интересно, у него еще таких дур? С очередной и удрал в Египет, оставив за спиной разъяренных кредиторов. Хорошо хоть Сенька предупредил вовремя, чтобы убиралась из города. «Фирма объявлена банкротом, – хлопнула Татьяна ресницами. – По закону никто не имеет права…» Ее друг злобно заржал: «Эти ребята понимают только два закона: либо семьдесят штук наличными, либо тебе ломают ноги. Что выбираешь?»
Игорь, сволочь! Куда ей теперь деваться? К Оксанке? У нее ребенок маленький, жалко подставлять. К Верке? Ага, сейчас же. Сучка, учуяв неприятности, и на порог не пустит. К Максиму Павловичу? О, этот распахнет перед ней двери с удовольствием. И означенная сумма у него, скорее всего, найдется. Только Таня лучше без ног останется, чем к сальному воротиле в койку ляжет. В Чернигов к маме? Не вариант. Уезжая после университета, она гордо заявила, что за три года покорит столицу, а теперь что – на пятый возвращаться, поджав хвост? Да и нехорошо будет, если дочку прибьют у матери на глазах. Лучше послать эсэмэс: укатила отдыхать в Египет, телефон вне зоны.
Таня, устав, облокотилась о металлический заборчик. Жутко захотелось шоколада. Он ей всегда помогал сосредоточиться, но сейчас уж точно не до сладостей. Татьяна посмотрела вниз, на неспешную воду. Лишь остановившись, поняла, что все это время неслась бесцельно по набережной, пока не оказалась на мосту Патона. Днепр манил прохладой, насмехаясь над летней жарой. Таня хмыкнула. Нет уж, в реку вниз головой – это не наш метод. Мы еще поборемся. И Игорь, уродец, однажды за все ответит. Найти бы только, где отсидеться.
«Ай!» – она в ужасе уставилась на правую ладонь. Ноготь сломала. Гадство! Две сотни за маникюр отдала, а теперь из-за этого чемодана… Еще и ногу натерла. Больно. Черт бы побрал их всех. Татьяна вздохнула, удерживая остатки спокойствия. Взгляд упал на облепленный объявлениями столб. Свежий лист, что красовался поверх наполовину ободранных, крупными буквами сообщал: «Работа для девицы…» Глаза заскользили по печатным строчкам.
«Работа для девицы
услужливой, расторопной,
легкой нравом и скромной душою.
В барское имение, что под градом Киевом, требуется сенная девушка. Обязанности: уборка комнат, стирка белья, закупка продуктов и предметов быта, выгул двух доберманов, уход за господским котом и радостный крик при возвращении хозяина: «Ба-а-арин приехал!»
Жилое место предоставляется
(главное условие – жить в усадьбе постоянно).
Жалованьем не обидим».
И телефон…
«Очень смешно», – фыркнула Таня, подхватила чемодан и поковыляла дальше, по-прежнему не имея понятия, куда же ей идти. А Игоревы кредиторы небось уже прочесывают Киев в поисках незадачливой владелицы фирмы по продаже «лучших в столице канцтоваров» – «Сорока и Ко». В честь ее название – говорил, похожа она на белобокую птицу. Ушлепок.
На следующем столбе висело такое же объявление. Что за чудачество? У третьего столба Татьяна остановилась. Немного подумала, достала телефон, шикнула, зацепившись сломанным ногтем о карман джинсов, и набрала указанный номер. А что ей терять, в самом деле?
Хрустальный терем содрогнулся от пронзительного вопля. Гибкое юное создание с завитыми усиками, натертыми до блеска крылышками, алыми губками и приклеенными ресницами металось по залитой солнцем веранде и размахивало всеми четырьмя руколапками.
Леди Т, что сидела в кресле прямая, как шест, лениво повернула голову, шевельнула усами и презрительно изрекла:
– Что опять у тебя случилось, Мисс Я-не-вынесу-мусорное-ведро-не-накрашенная?
– Ноготь сломался! – возопила Мисс, которая предпочитала, чтобы ее называли просто Татка-Стар.
– Ужас, – фыркнула леди из кресла.
– Больно же! Ай-ай-ай!
– Ерунда. Сломанные ногти не болят.
– Что ты вообще понимаешь, Мисс Я-лучше-сдохну-чем-наступлю-на-горло-своей-гордыне! Ты, наверное, вообще не способна чувствовать боли. И ничего другого – тоже.
