25 июня 2144 г.
Студентку убивало домашнее задание. Врачи накачали ее транквилизаторами, но она по-прежнему сидела и печатала, положив руки на невидимую клавиатуру. Антиобсессивные средства не помогали. Изменение уровня серотонина ни к чему не привело, и проблема, похоже, не была связана с психическим расстройством или галлюцинациями. Студентка находилась в сознании, но просто не прекращала встраивать новые функции в операционную систему – в этом заключалось задание по курсу программирования. Не умирала она только потому, что врачам удалось скрутить ее и вставить ей в нос зонд для искусственного кормления.
Ее родители были в ярости. Они жили в хорошем районе Калгари и всегда давали дочери лучшие фармпрепараты, которые только имелись в продаже. Как мог ее мозг выйти из строя?
Врачи сказали репортерам, что налицо все признаки злоупотребления лекарствами. Мозг этой фанатки домашней работы представлял собой идеальную картину зависимости. Петля системы вознаграждения, по которой нейромедиаторы курсировали между средним мозгом и корой головного мозга, работала на полную мощность. Данный случай был особенным: мозг девушки выглядел так, словно она пристрастилась к домашней работе много лет назад. Он был настроен именно на эту награду, и ее дофаминовые рецепторы обладали признаками, которые обычно появляются только после нескольких лет зависимости. Но родные и друзья студентки утверждали, что проблема возникла всего несколько недель назад.
Эта тема идеально подходила для «вирусной» заметки в категории «Загадки медицины» новостной ленты «Все чудеса мира». Однако история оказалась настолько популярной, что попала и в несколько главных новостных модулей.
Джек Чен выключила очки-дисплей и засунула их в нагрудный карман комбинезона. Она слишком долго работала на солнце, так что вокруг ее темно-карих глаз уже образовались светлые круги. Это был загар фермера – такой же, как у ее отца, который целый день проводил на полях канолы[1], наблюдая за тем, как от крошечных желтых цветов поднимаются потоки данных об окружающей среде. Чен подумала, что такой загар мог быть и у ее предков, в том числе у ее прапрадедов из Шэньчжэня, которые пересекли Тихий океан и купили сельскохозяйственную франшизу в прериях рядом с Саскатуном. Как бы далеко ни был ее дом, в жизни оставались вещи, которые никогда не менялись.
Но кое-что все-таки менялось. Сейчас Джек сидела, скрестив ноги, посреди Северного Ледовитого океана, балансируя на закругляющемся корпусе своей подлодки. Благодаря хитроумной системе невидимости подлодка обладала негативным показателем рефракции, поэтому для спутников, висевших на высоте нескольких сотен километров, Джеки просто неуклюже лежала на волнах. Рядом с ней в блестящей воде извивался лист неотражающих солнечных батарей. Джек сделала движение рукой, словно сминая что-то, – и батареи исчезли, вернулись в свой отсек за панелью в корпусе.
Аккумуляторы подлодки были заряжены, сетевой трафик замаскирован потоком не вызывающих подозрения данных, а трюм набит лекарствами. Пришло время начинать погружение.
Джек открыла люк и с грохотом потопала по лестнице на центральный пост. На стенах вспыхивали тусклые зеленые полосы: колонии бактерий просыпались, чтобы осветить ей путь. Джек остановилась под витком потолочных трубопроводов. Панель команд услужливо материализовалась на уровне глаз; ее фотоны сложились в форме экрана благодаря тысячам проекторов, циркулирующих в воздухе.
Одним движением руки Джек открыла навигационную систему и изменила курс так, чтобы держаться подальше от оживленных морских путей. Она направлялась к относительно тихому участку арктического побережья под морем Бофора, где пресная вода текла в море, создавая огромную головоломку из рек и островов.
