Встречный ветер обдувал таким жаром, что Слава, сидевший за рулем, чувствовал себя кочегаром на паровозе, и где-то рядом наверняка скрывалась куча угля и большая грязная лопата. Все остальное — серый асфальт, лесополоса с пожелтевшими не ко времени тополями — это лишь обман зрения. Хотелось высунуть руку из раскаленной железной коробки, но касаться кузова было еще хуже — он обжигал, и казалось удивительным, что краска пока не пошла пузырями. Небо слепило неестественной голубизной, хотя солнце стояло высоко, ломая лучи о крышу машины. Асфальт сделался настолько мягким, что сзади, наверное, должна была оставаться глубокая колея — Слава даже представлял ее, хотя смотрел вперед, на пустую дорогу, уходящую к горизонту.
— Я хочу пить, — раздался сзади капризный голос.
— Все хотят, — назидательно ответил Слава. Апельсиновый напиток, который они купили на выезде из города, оказался мерзким сам по себе и к тому же нагрелся до температуры нормального чая, став еще противнее; от него слипались и без того пересохшие губы, а пить хотелось еще больше, поэтому двухлитровая пластиковая бутылка бессмысленно перекатывалась под ногами, раздражая одним своим видом.
Слава представил три потных тела на заднем сиденье, трущиеся липкими плечами. …Какого хрена мы поперлись?..
— Я больше всех хочу, слышите, люди! — обиженно повторила Катя.
На этот раз вообще никто не отреагировал. Пить, действительно, хотели все, а разговаривать, никто — жара отнимала силы и убивала все желания, кроме жажды.
Вадим, сидевший рядом со Славой, чувствовал себя наиболее комфортно. Развалившись на сиденье и откинув голову на подголовник, он достал сигарету.
— Ты еще будешь курить?! Мы тут, сзади, задохнемся!..
— А я не в затяжку. Не в затяжку можно, — не оборачиваясь, ответил Вадим, однако шутка не была принята.
— Может, остановимся? — робко предложила Юля, нарушая возникшее молчание, — хоть подышим немного. Здесь вообще невозможно…
— Зато на вылазку едем. Уже, блин, почти отдыхаем, — недовольно заметила Анжела. Она прижималась к дверце, пытаясь отодвинуться от остальных так, чтоб максимально подставиться ветру, отчего ее короткие волосы взъерошились и торчали в разные стороны выгоревшими на солнце клоками грязно-русого цвета.
Вадим развернул на коленях карту.
— Через семь километров Дремайловка. Юль, куда дальше?
— Прямо по главной улице.
— А там есть и второстепенные? — удивился Слава. Ему ужасно надоело липнуть к кожаному сиденью и крутить баранку влажными от пота руками, а хотелось побыстрее нырнуть в прохладную речную воду.
— Может, и есть, не знаю — мы ездили только по главной. А за деревней налево, в лес — там неплохая грунтовка.
— Слава богу, — вздохнула Катя, — а то я в туалет хочу.
— Я думал, из тебя вся вода с п о том вышла — осталась одна вяленая вобла.
— Дурак, — Катя несильно стукнула Вадима по шее.
— Осторожно, штурмана не трогать, — он выбросил окурок.
— Так случаются пожары, — сообщил Слава назидательно.
— Фигня. Налоги платим — пусть пожарные отрабатывают.
Вдали показался первый, еще недостроенный дом. На его крыше несколько загорелых парней прилаживали листы шифера.
— Растет благосостояние народа, — Вадим ткнул в них пальцем, когда машина проносилась мимо.
— Ну что, типа, приехали? — подала голос Анжела. Похоже, ей заранее все надоело и было безразлично, куда ехать и зачем, лишь бы побыстрее добраться до места.
— А то б! Еще по лесу до речки, и там, вдоль берега километра четыре до дуба, где мы с Игорем останавливаемся, — ответила Юля, — он, небось, ждет уже.
— Счастливчик… — Слава вздохнул.
Пыль деревенской улицы врывалась в салон вместе с запахом помета и коровьим мычанием. Слава почувствовал, как песок скрипит на зубах, и облизнул сухие губы.
— А магазин здесь есть? Может, водички купим?
— Ну, потерпи. У Игорька не только вода, но и холодное пиво должно быть.
— Нет, остановимся! — потребовала Катя, — я пить хочу.
— Ты ж ссать хотела, — напомнил Вадим.
Наконец, хоть кто-то рассмеялся. Это была Анжела. Ей понравилось, что Катька попала в неловкое положение, а то, почему-то всегда доставалось ей. Слава затормозил у магазина, взметнув пыльное облако и вспугнув грязных кур с открытыми от жары клювами, прятавшихся в траве.
— Вадим, сходи, — попросил он, — деньги в бардачке.
— У меня что, свои кончились? — тот нехотя открыл дверцу.
— Я тоже пойду! — встрепенулась Катя.
Анжела молча выбралась следом за ними, и все трое направились к крыльцу, обдергивая прилипшие к телу майки, а Слава повернулся к Юле.
— Ты уверена, что имело смысл тащиться в такую даль? Не проще ли выехать на цивилизованный пляж с шашлыками, а вечером побалдеть в кафе?
— Но я ж говорила, куда мы едем, — обиделась Юля, — все тоже захотели дикой природы с палатками…
— Мне, честно говоря, без разницы, где водку пить, — Слава вздохнул, — Игорь-то твой, он водку пьет?
— Пьет. Он адекватный.
— А лет ему сколько?
— Тридцать три.
— Салага. А тебе, если не секрет?
— Двадцать три. Я тут самая старшая. Катьке — двадцать, Анжелке — девятнадцать.
— Точно? А то мы забыли вчера у них паспорта проверить.
— Точно, — Юля засмеялась, — они не малолетки, не бойся.
