«Конечно, в течение некоторого времени насиловать природу можно,
но раньше или позже она отомстит за себя.
К сожалению, мы только слишком поздно поймём это».
Один запрещённый автор
Все семьи одинаково несчастны.
В двухкомнатной квартире Карениных-Облонских назрел социальный кризис. Никто ничего не мог, но все всего хотели.
Каренина Анна Аркадьевна, сорока восьми лет, смертельно жаждала мировой феминистской революции, сиречь глобального переворота, как в сознании женщин планеты, так и в сознании собственной дочери. Ещё Анне Аркадьевне очень хотелось красивые ноги. Однако переворота не происходило — ни планетарного, ни внутрисемейного, а ног и вовсе не было никаких. Те нижние конечности, что наличествовали до развода, после оного мероприятия отрезало поездом, под который Анна Аркадьевна прыгнула или упала от отчаянья получить с бывшего мужа алименты или по рассеянности — также не известно.
Каренина Анна Алексеевна, шестнадцати лет, без всякой надежды мечтала о новых модных шмотках, быть ростом метр восемьдесят, размер носить сороковой. Однако по нищете своей одеваться семья Карениных-Облонских могла только в секонд-хенде, росту в Ане Карениной набралось всего метр шестьдесят три, зато размер аж сорок шестой. Эти печальные обстоятельства придавали мечтам дочери Анны Аркадьевны о богатом и щедром мужчине некую болезненность, связанную с постоянным страхом их несбыточности. Втайне Аня Каренина, конечно, мечтала быть топ-моделью или, на худой конец, поп-звездой, но при её-то внешних данных… Лучше и не думать.
Облонский Степан Аркадьевич, сын Карениной-старшей и соответственно брат Карениной-младшей (правда, от другого, неизвестного отца), молодой человек двадцати девяти лет, наружности приятной, но лености невыносимой, мечтал обо всех жизненных благах «пакетом», разбирался в ценах на жильё, автомобили, туристические путёвки, мобильные телефоны и проституток. При этом, закончив девять классов, находился в поиске своего призвания, «не желая размениваться по мелочам». Призвание заставляло себя ждать. За 29 лет Степан Облонский нажил только жену, двоих детей и прозвище «Стива». Однако он нисколько не отчаялся и в ответ на все упрёки в тунеядстве начинал весьма вольно и приблизительно цитировать Генри Миллера, который, по его словам, имел сходную биографию и даже хуже.
Облонская Дарья, жена Стивы, из-за серой невыразительности своей внешности, удивительной похожести на десяток соседок и вообще массу женщин, проживающих в средней полосе России, сразу после клонирования знаменитой овцы получила прозвище «Долли». Смертельно ненавидела Генри Миллера, хотя ни одного произведения, вышедшего из-под его пера, не только не читала, но и в руки принципиально не брала. Принципы феминизма, концепцию самостоятельности, построение отношений «мать/дитя» отдельно от мужчины — всё это Дарья Облонская ежедневно претворяла в жизнь собственной персоной.
Облонские Таня, четырех лет, и Гриша, несколько месяцев, — по малолетству и несознательности своей хотели только регулярно и вдоволь есть. Но жизнь показывала, что даже эти нехитрые грёзы составляют собою несбыточное. В чём, по словам их отца Стивы, тяжко повинны какие-то олигархи, что обокрали всю страну в целом и семью Карениных-Облонских в частности. Дети люто ненавидели олигархов, которые нагло отбирали у несчастной семьи последнее. Буквально приходили по ночам и выгребали из карманов мелочь.
Однажды бабушка Анна Аркадьевна дала Тане десять рублей со словами, что это её стартовый капитал. Мол, пора учиться распоряжаться своими средствами. Как заботливый и прозорливый отец, Стива тут же высказал дочери напутствие — хранить деньги в банке и получать проценты, каждый день по рублю. Девочка послушно положила червонец в предложенную папой пол-литровую банку из-под огурцов. Наутро червонца там не оказалось, а отец объяснил, что это правительство устроило ей дефолт. Таня заплакала и решила больше никогда в жизни не класть денег ни в какие банки. При этом бабушка заметила, что так всегда бывает с девочками, которые хотят заработать не своим умом, а за счёт мужчин. Мама в свою очередь успокоила девочку, объяснив, что бабушка старая дура и за счёт мужчин жить можно и даже в какой-то мере нужно, но так как большинство из них козлы наподобие папы, то случаются дефолты. Ребёнок разревелся ещё громче, окончательно запутавшись в тонкостях политических и социальных вопросов.
— Ты так вырастишь проститутку! — накричала на Долли Анна Аркадьевна.
На Каренину-старшую тут же все зашикали.
— А что такое простиутка? — поинтересовалась Таня.
Облонский заржал и усилием воли выпалил на одном дыхании:
— Это феминистка, которая позволяет мужчинам пользоваться её женской сущностью только за деньги!
— Идиот! — Анна Аркадьевна собралась уже было удалиться, совершив разворот на своём инвалидном кресле.
— А кто такая эта фенанистка? — не унимался тупой ребёнок.
— Феминистка! Надо говорить «феминистка»! — подъехала вплотную к внучке бабушка.
Таня отбежала и спряталась за Долли.
— А кто это? — выглядывая из-за маминой юбки, снова спросила Таня, которая совершенно не понимала, о чём идёт речь, но просекла, что её вопросы злят бабушку и сильно забавляют родителей.
![Филофиоли [семь рассказов]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
