В черной пещере сознания короля Тихиана I возник ослепительно белый шар. Его сияние залило рваные пики и бездонные трещины мрачного царственного разума. Летучие мыши и эбонитово-черные птицы — мысли короля Тира — со злобными криками бросились в разные стороны, в любезную им мглу.
— Получилось, — сказал Тихиан.
«Пока ты не научился проецировать, у тебя ничего не получится», — эхом отозвался ответ в королевском мозгу.
Тихиан открыл глаза. Перед ним находились две головы, обучавшие короля трудному искусству Незримого Пути. Одна — высохшая, с растрескавшимися губами, по имени Виан. Другая — нелепо опухшая, с узкими щелками заплывших глаз — Сач. Волосы у обеих были стянуты в пучок на макушке, а основания шей зашиты толстыми черными нитями.
— Где? — спросил Тихиан.
«Над ареной», — беззвучно ответил Сач.
— Да. Твоим подданным давно пора вспомнить о страхе перед королем, — вслух согласился Виан.
Стараясь удержать пылающий шар внутри своего разума, Тихиан посмотрел на арену. С крыши Золотой Башни он видел большую часть громадного — поля, простиравшегося от башни до развалин построенной Калаком пирамиды. Вместо гладиаторов на бывшей Арене суетились купцы, горожане, крестьяне. Бойко шла торговля — ягоды, сладкое мясо ящериц, керамические сосуды, ножи, костяные ложки — чего тут только не было. Товары — прикрыты потрепанными накидками и всяким тряпьем. Горячий ветер нес из пустыни пыль и песок.
При виде базара король вспомнил, как все это начиналось. По совету своего друга детства Агиса Астикла Тихиан написал указ, согласно которому на Арене открывались торговые ряды. Потом он отправил бумагу на одобрение в Собрание Советников. А там Агис и его сподвижники изъяли из документа все упоминания о налоге, которым король намеревался обложить торговлю. Ничего не сказав Тихиану, Собрание распространило указ по всему городу. К тому времени, когда король увидел копию «своего» указа, поле уже заполнилось ликующими горожанами.
Подстегнутые горькими воспоминаниями, черные мысли снова закружились в мозгу Тихиана. Король отчаянно пытался заставить непокорных страшилищ вернуться в свои норы. Но тщетно. Они застили свет, оглашая пещеру хриплыми злобными криками. Тихиан не сдавался. Он собрался с силами, и поток тепла, поднявшийся из глубин его тела, устремился к пылающему шару.
Лучи света вырвались из королевских глаз. Оглушительный раскат грома потряс Золотую Башню до самого основания.
— Это сделал я? — ошеломленно прошептал Тихиан.
Сач закатил глаза.
«Кругом буря.»
Король огляделся. День померк, он стал мрачен, как настроение владыки Тира. Черная завеса поднятой ветром пыли повисла над городом. Тихиану вспомнился ураган, который он видел десять лет назад. Но король знал — не стоит надеяться, что дождь утолит жажду города. Черные тучи затянувшие небо наполнены песком, а не каплями драгоценной влаги.
— Тебе не под силу высечь искру из кремня, куда тебе сотворить молнию, — язвительно заметил Виан. — Довольно, оставь свои жалкие потуги.
Тихиан снова закрыл глаза. Светящийся шар внутри его разума полностью исчез. Все, что осталось в темном гроте — безумный хоровод черных мыслей. — Не стоит начинать сначала, — сказал Сач.
— Сейчас придет гонец, — пояснил Виан.
— И когда ты услышишь его сообщение, тебе станет не до развлечений, — добавил Сач и улыбнулся, обнажив гнилые зубы.
Зная, что проси не проси, а головы ни за что не раскроют содержание послания, Тихиан соскользнул с возвышения. Оставалось только сожалеть, что из-за лени он начал познавать премудрости Незримого Пути только сейчас.
— Неужели я так безнадежен?
— Совершенно, — ответил Виан.
— Абсолютно, — подтвердил Сач.
Схватив головы за волосы, король поволок их к краю крыши.
— Что ты делаешь? — запротестовал Виан.
— Раз у меня нет надежды овладеть искусством Пути, значит, мне никогда не стать королем-колдуном, — прорычал Тихиан. — А потому вы мне больше не нужны.
И он сбросил головы вниз.
Но вместо того, чтобы упасть на заросшие мхом деревья у подножия башни, головы просто-напросто повисли в воздухе. Тихиан даже рот открыл от изумления — он никогда не видел, чтобы Сач или Виан когда-нибудь вот так парили. Однако он давно подозревал, что запросто с ними не справиться. Эта парочка не прожила бы тысячу лет, будь она такой беспомощной, какой казалась на первый взгляд.
— Очень забавно, — оскалился Виан.
— Калак схватил бы топор и изрубил нас на куски, — добавил Сач. — Ты недостаточно жесток.
— Ну, это легко поправимо, — предупредил Тихиан.
— Сомневаюсь, — фыркнул Виан. — Ты трус по натуре.
И прежде, чем Тихиан успел что-либо ответить, Сач добавил:
— Ты правишь Тиром уже шесть месяцев, а сокровищница Золотой Башни все еще пуста. Даже когда вы убили Калака, золота в ней было больше.
На это Тихиан ничего не мог возразить. Он повернулся и взглянул в сторону суматошных торговых рядов. Сейчас, когда вновь открылся железный рудник, в Тире опять закипела деловая жизнь. Однако Собрание Советников направляло каждый грош караванного сбора на нужды нищих ферм, окружавших город. Несомненно — это дело рук Агиса, как и все, что помогало деньгам уплывать из королевской казны.
