Александр Твардовский
Авторы: Андрей Михайлович Турков
Жанр: Биографии и мемуары
Цикл: Жизнь замечательных людей: Малая серия №6
Формат: Полный
Всего в книге 104 страницы. Год издания книги - 2010.
Андрей Турков, известный критик, литературовед, представляет на суд читателей одно из первых в новейшее время жизнеописаний Александра Твардовского (1910–1971), свою версию его судьбы, вокруг которой не утихают споры. Как поэт, автор знаменитого «Василия Тёркина», самого духоподъемного произведения военных лет, Твардовский — всенародно любим. Как многолетний глава «Нового мира», при котором журнал взял курс на критику сталинского руководства страной, обнажение всей «правды, сушей, как бы ни была горька» о коллективизации, репрессиях и о самой войне, публиковавший «неуставные» произведения В. Некрасова, В. Гроссмана, А. Солженицына (не обойдена в книге и сложность взаимоотношений последнего с Твардовским), — он до сих пор находится в центре горячих дискуссий. В направлении журнала ряд критиков и партийных лидеров увидели «раздутое критиканство», умаление победы в войне и завоеваний социализма, расшатывание основ государства, а также «великое заблуждение поэта». А. М. Турков, отстаивая позицию Твардовского, показывает его страстным, честным, принципиальным литературно-общественным деятелем, думавшим о народных интересах. Книга полемична, как полемична до сих пор фигура ее героя, как полемична сама недавняя история нашей страны, эпическое осмысление которой впереди.
Читать онлайн Александр Твардовский
Турков Андрей Михайлович. Александр Твардовский
НЕСКОЛЬКО ВСТУПИТЕЛЬНЫХ слов
Столетие со дня рождения Александра Твардовского недаром совпадает с иной исторической датой — шестидесятипятилетием победы в Великой Отечественной войне.
Александр Блок в 1919-м записал в дневнике, что искусство рождается из «вечного взаимодействия… музыки творческой личности и музыки, которая звучит в глубине народной души…». Судьба и творчество Твардовского вновь подтверждают справедливость этих слов.
Его детство и юность пришлись на годы огромных, зачастую драматических событий отечественной истории XX века.
Вот уж кто вышел из самой что ни на есть глубины России, родившись, как сказано в его стихах, «в захолустье, потрясенном всемирным чудом наших дней» — революцией!
сказано в поэме «За далью — даль», чье многозначное название обняло, кажется, всю жизнь автора, перед которым, как и перед всеми его современниками, действительно открывались новые просторы:
Поэт жил и впрямь в суровую эпоху войн и революций, самых крутых переломов в общественном укладе и миллионах человеческих судеб.
(«За далью — даль»)
Тут что ни дата, то рубеж — и рубец в судьбе, душе, памяти. Последнее слово — оно из ключевых в поэзии Твардовского. Память запечатлела все пережитое, выстраданное, осиленное народом в минувшую эпоху.
И как запечатлела! В стихотворении «О Родине» поэт писал, что «…таинству речи родимой / На собственный лад приобщен», а в «Книге про бойца» — «Василий Тёркин» улыбчиво рисовал своего читателя, который обрадован и даже несколько удивлен, что — «Вот стихи, а все понятно, / Все на русском языке…».
Эта ясность поэтической речи была сродни прозрачности могучей реки, глубина которой даже не сразу ощутима.
Недаром великая книга Твардовского о войне «Василий Тёркин» при всей ее огромной популярности многим казалась просто незатейливыми байками про удачливого солдата-балагура, хотя она, как и задумывалось автором, исполнена «Правды сущей, / Правды прямо в душу бьющей, / Да была б она погуще, / Как бы ни была горька».
Да и сам поэт, жизнь которого была необычайно драматична, по сию пору, однако, представляется иным наивным читателем (а то и рисуется некоторыми отнюдь не наивными литераторами) этаким баловнем судьбы, преуспевавшим при всех режимах в непробиваемой броне орденов и лауреатских медалей.
Людям моего, старшего поколения известно, что и как было на самом деле, преодолевая какие преграды и препятствия Александр Трифонович «честно… тянул свой воз», по собственному горделивому выражению.
Но хочется, чтобы и новые поколения об этом знали и помнили.
Глава первая
«ОТЧИЙ КРАЙ СМОЛЕНСКИЙ»
«Мужик пришел из Починка…» — едва ли не впервые в литературе упоминает о родных местах героя этой книги в своих очерках-«письмах» «Из деревни» (1872) профессор-агрохимик Александр Николаевич Энгельгардт, бывший декан петербургского Земледельческого института, арестованный за то, что, по словам судей, внушал студентам демократические идеалы, и высланный в свое смоленское имение.
Более чем полвека спустя молодой поэт Александр Твардовский с нежностью напишет о «маленькой моей, глухой станции родимой» — Починке, «однофамилице» множества подобных российских поселений.
Но истинная его родина — в еще более глухих местах, куда и сейчас-то не так просто добраться. А раньше!.. Заглянем снова в энгельгардтовские «письма»:
«Моросил осенний дождик. Дорога, которую исправляет только божья планида да проезд губернатора, от постоянных дождей совершенно размокла[1].
Грязь, слякоть, тряская телега, промокший и как-то осунувшийся Никита (работник Энгельгардта… и тезка героя будущей поэмы Твардовского. — А. Т-в) в лаптях, порыжевшие луга, тощий кустарник». И вроде бы нелогичное заключение: «Невзрачная, но все-таки милая сердцу страна…»
Вряд ли, впрочем, губернаторские маршруты когда-либо пролегали вблизи хутора Столпова, где 21 июня 1910 года родится будущий поэт, — местности, как сказано в его автобиографии, «довольно дикой, в стороне от дорог». В книге «За далью — даль» тоже говорится о
Эта невзрачная, «незавидная» сторона навсегда осталась близка Твардовскому. «Каждый километр пути, каждая деревушка, перелесок, речка — все это для человека, здесь родившегося и проведшего годы юности, свято особой, кровной святостью, — напишет он, очутившись там уже в годы войны. — Все это часть его собственной жизни, что-то глубоко внутреннее и бесконечно дорогое».
И еще много раз будет поэт возвращаться мыслью к «малой родине», своей для каждого, которая «со своим особым обликом, со своей — пусть самой скромной и непритязательной — красотой предстает человеку в детстве, в пору памятных на всю жизнь впечатлений ребяческой души, и с нею, этой отдельной и личной родиной, он приходит с годами к той большой родине, что обнимает все малые…».
