Александр Степанович Попов, которому суждено было обессмертить свое имя одним из величайших открытий в мировой истории науки — изобретением радиотелеграфа, — родился в 1859 году в рабочем поселке «Турьинский Рудник» на Северном Урале, в семье священника.
Семья эта не походила на другие священнические семьи. Поповы жили скромно, едва сводя концы с концами. Но отец Александра устроил для детей рабочих поселка бесплатную школу, в которой преподавали мать Александра - Анна Степановна и старший сын Поповых — Рафаил.
В детстве Александр любил бродить по руднику и часами наблюдал, как добывают руду. Часто заглядывал он в механическую мастерскую и, не отрываясь, смотрел на работу станков. Особенно полюбил мальчик управителя рудников — Николая Осиповича Куксинского. Куксинский рассказывал ему об устройстве станков, механизмов. Александр слушал эти увлекательные рассказы, в своих мечтах он видел новые, еще небывалые, чудесные машины и ему страстно хотелось стать творцом этих машин.
Он постоянно что-нибудь мастерил. Однажды сделал на ручейке запруду и соорудил водяную мельницу. Как-то раз в доме Куксинского впервые в жизни увидел электрический звонок. Эта новинка поразила будущего электротехника, и он не мог успокоиться пока не сделал такой же звонок. Даже гальваническую батарейку смастерил из бутылок с отбитым горлышком. Это была его первая конструкторская работа.
Незадолго перед тем Александр разыскал на чердаке, среди разного хлама, поломанные ходики. Он разобрал их, вычистил, исправил, снова собрал, — и часы пошли. Тогда он решил соорудить из ходиков и самодельного электрического звонка будильник, и не простой, а электрический.
Если вдуматься, то электрический будильник сделать не так уж трудно. Вся суть в том, чтобы в нужный момент ходики соединялись со звонком. Для этого под ходиками Александр укрепил линейку с несколькими дырочками, в любую из которых можно было вставить небольшой штырек. А ходики поставил так, чтобы длина их цепочки в пять часов утра соответствовала верхней дырочке линейки, к шести утра — чтобы гирька опустилась до второй дырочки и т.д. Допустим, надо, чтобы будильник зазвонил в шесть утра — штырек вставляется во второе отверстие линейки. Как только гирька коснется штырька — в батарейке замкнется цепь: ведь один конец батарейки соединен с цепочкой ходиков, другой - с электрическим звонком. И вот, оглушительный звон самодельного будильника возвещает семейству Поповых о новом изобретении Александра.
Шли дни, будильник действовал на славу. Но все же Александр вынужден был признать, что его конструкция не без капризов. Иногда, без всяких к тому оснований, звонок принимался трезвонить невпопад. Александр стал доискиваться причины и обнаружил: будильник капризничает во время грозы. Как объяснить эту загадку? Мальчик обратился к Куксинскому. Но, увы, его опытный советчик на этот раз не мог удовлетворить любознательности своего юного друга. Что за фокусы выкидывал звонок, Куксинский и сам не понимал. Да и навряд ли в те времена нашелся бы человек, способный разгадать загадку самодельного будильника. Разгадал ее в конце концов сам Попов. Но случилось это много позднее.
Между тем Александр подрастал. Наступило время, когда пришлось серьезно подумать о его будущем. Отца тревожила мысль — куда отдать сына учиться? Конечно, мальчику следовало бы поступить в гимназию, но смущала большая плата за учение. И тогда Поповы решили, что Александр поступит в духовное училище, благо обучение там даровое, а дальше видно будет...
Девятилетним мальчиком Александр уехал за четыреста километров от родного дома изучать богословские науки.
В стенах духовного училища в городе Долматово, а затем в Пермской духовной семинарии, Александр провел около десяти лет. Это были томительные годы. Мертвые догмы богословия, чуждые складу пытливого ума — риторика, логика, и другие предметы — совсем не привлекали Попова. Правда, учился он хорошо, но чувствовал себя одиноким, чуждался товарищей, не видел удовольствия ни в драках, ни в проказах семинаристов. Он находил утешение в занятиях математикой и физикой.
Семинаристы недоумевали: чудак какой-то, «математик». Что проку в этих мудреных предметах? Однако к «математику» семинаристы относились с некоторым почтением: он нередко удивлял их каким-нибудь затейливым изобретением. Так, однажды, сделал «говорящие трубки». Прибор для разговора на расстоянии был очень прост: две папочные коробочки, с донцами из рыбьего пузыря, соединенные навощенной ниткой.
Годы, похожие один на другой, миновали. Наступила весна 1877 года. В эту весну Попов получил свидетельство об окончании четырех классов семинарии. В нем было сказано: «обучался при способностях — отличных, прилежании — отлично усердном». По всем предметам, даже по греческому, латинскому и французскому языкам, были отличные отметки. Любой из товарищей Попова мог позавидовать такому безукоризненному свидетельству — оно сулило блестящую карьеру.
Но к чему это свидетельство Александру? Он твердо решил в священники не итти. Его мечта — университет. Но туда не принимали на основании семинарского свидетельства, даже если оно было таким безупречным, как у Попова...
