Глава 1
Анчутка, возраст неизвестен, беженец
А вот любопытно, жилось ли когда-нибудь сладко русскому домовому? Ой, нет… Разве что до Крещения Руси, но о тех замшелых временах никто уже и не помнит — столько даже домовые не живут.
При царе попы зверствовали: нагрянет гривастый с кадилом, всю избу ладаном отравит, углы святой водой пометит — из вредности, а от неё шёрстка портится и сила пропадает… Спасибо советской власти: постреляли извергов, посажали, а те, что убереглись, тихие стали, безвредные. Ну, думали, заживём… Куда там! При Луначарском-то оно вроде бы и ничего было, а вот как передали всю нечистую силу из Наркомпроса в НКВД — мать моя кикимора! Такое началось! До сих пор совестно: хозяев, бывало, сдавать приходилось…
Ничего, перетерпели, обвыклись… Опять же оттепель подкатила хрущёвская. Чем не жизнь? Главное: от календарика отрывного по красным дням держись подальше и под пионерский салют как-нибудь там случайно не влети… Ох, люди, люди! И надо же им было опять всё вверх дном перепрокинуть! Зла не хватает…
Анчутка заставил себя отвлечься от скорбных раздумий — и огляделся. Кругом сиял разлив. Вода и суша лежали, можно сказать, на одном уровне, так что оставалось лишь гадать, почему вон тот участок затоплен, а этот, к примеру, нет…
А ведь придётся возвращаться — явно забрёл не туда: вода с трёх сторон, брода не видать, мостка — тем более. Умей Анчутка плавать… Но плавать Анчутка не умел. Как и всякий порядочный домовой, об этой таинственной способности он и думать не мог без содрогания.
Тихонько вздохнул и заковылял обратно. Привыкши к плоским поверхностям людских жилищ, Анчутка горестно дивился почве, через каждые пять шагов обязательно подстраивающей какую-нибудь каверзу: то рытвину подложит, то хворостину…
Вообще дикая природа вела себя враждебно и насмешливо.
Вдобавок выяснилось, что вне человеческого жилья нехитрое Анчуткино колдовство полностью утрачивает силу: невидимкой — и то не пройдёшь. Он понял это ещё в черте города, когда, пробираясь через кустарники, услышал изумлённый мальчишеский возглас:
— Йех! Гля, какой котяра крутой!..
В другой бы раз Анчутка обиделся… Теперь для полного счастья не хватало только нарваться на кого-нибудь из леших, с которыми домовые враждовали издавна. То-то было бы им радости обойти родственничка, чтобы вдоволь наплутался, фраер городской, в трёх соснах… Да, но ведь он и так уже плутает…
Внезапно на округу лёг плотный натужный гул турбин. Над поймой, содрогая и морщиня гладь заливных лугов, хищно и лениво разворачивалось «крыло» американских самолётов. По-нашему, по-лыцки — «звено». Впереди шёл разведчик, беременный подвесными баками и контейнерами с аппаратурой. Его сопровождала группа прикрытия. Акульи морды, чёрно-жёлтые стабилизаторы… Реакционный и богопротивный блок НАТО, науськанный баклужинской демократией, настойчиво искал повод нанести удар по православному социалистическому Лыцку. Анчутка вскинулся на задние лапки и встревоженно повёл личиком. В какой он хоть стороне, этот блокпост?.. Вроде бы вон там…
Впереди на нежно-зелёном бугорочке маячило нечто родное и знакомое, а именно: две отвесно врытые трубы, к которым в незапамятные ещё времена приварен был жестяной щит, ныне вылинявший с лица и ржавый с изнанки. «ИЗОБИЛИЕ — ПУТЬ К ОРОШЕНИЮ!» — значилось на нём.
Видимо, какое-то старое, утратившее силу заклинание…
Добравшись до исторического памятника, Анчутка присел на корточки и в изнеможении привалился круглой спинкой к тёплой рыжей трубе. Пусть не жилище, но всё-таки что-то, сделанное человеческими руками… Кстати, Анчутка уже отдыхал под этой древней конструкцией, причём совсем недавно.
«Если и впрямь водит, — уныло мыслил он, — ой, не выбраться… Нет, не люблю я леших… Дураки какие-то, даром что родня…»
А впрочем… Времена-то ведь меняются — и, как водится, к худшему. Всей лыцкой нечисти нынче трудно. Так что, может, и смилуется лесная братва: поводит-поводит, а там, глядишь, проникнется сочувствием, к блокпосту дорогу укажет…
Хотя Анчутка — тоже домовой с понятиями: он бы и сам не принял помощи от леших…
Вновь смежил веки и припомнил с тоской тот неладный день, после которого всё вокруг снова пошло кувырком. Было это вроде бы на излёте лета, а год Анчутка, как водится, запамятовал… Людское это дело — годы считать…
Началось с того, что на чердак к нему заявился рыжий, не внушающий доверия кот и пригласил в подвал, где должна была состояться какая-то там сходка. Анчутка, понятно, удивился. Обычно коты держатся независимо и посторонних лиц в дрязги свои не посвящают. Тем более домовых, представляющих, по их мнению, прямую угрозу кошачьей вольнице. Видимо, стряслось нечто неслыханное…
Количество котов в подвале — ошеломляло. Не иначе — со всех окрестных дворов набежали. Анчутке тут же вспомнилось, что три последних дня были какие-то беспокойные. Снаружи то и дело лязгало, громыхало, стены подрагивали, да и жильцы вели себя несколько странно: лаялись до матерного хрипа, а из-за чего — даже и не поймёшь…
Чёрный облезлый котяра бандитского вида бесшумно махнул на сочащуюся влагой трубу и победно оглядел собрание.
![Алая аура протопарторга [сборник]](/storage/book-covers/60/6032b138567484da0dc9f74e752b9d96f8946fa1.jpg)
