Аль-Баррак

Аль-Баррак

Авторы:

Жанр: Поэзия

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 5 страниц. Год издания книги - 1923.

Октябрьские поэмы: «Коевангелиеран», «Аль-Кадр», «Джульфикар», «Искандар Намэ», «Песочные часы», «Васильковый марш». Издание второе, дополненное.https://ruslit.traumlibrary.net

Читать онлайн Аль-Баррак


октябрьские поэмы

издание второе, дополненное


Посвящение

Аль-Баррак

О, время, грива поределая,
Я заплету тебя стихом: –
Подолгу ничего не делая,
Я мчался на коне лихом.
Уздой порыв, надежда – стремя,
Серебряное стремя дня.
И выстраданный вздох мой семя,
Растущее вокруг меня.
Швырнул я сердце звонко в эхо,
В расстреленный раскат грозы: –
И пал расколотым орехом
С нагорной выси мой призыв.
Я мчался на коне крылатом
В нельзя, за грани, в никуда;
За мной дома и сакли, хаты,
Аулы, села, города.
Так что-же, разве конь подстрелен,
Иль эхо выкрала заря?
Все семь небес подперли ели –
Моих стихов священный ряд.
Я все познал, ещо познаю,
Ещо, ещо, за мною все:
Мы не в луну собачьим лаем,
Мы в предугаданный рассвет.
Я этот мир в страну другую
Несу в сознательном бреду.
Я радугу, дугу тугую,
Концами жилисто сведу.
О, в дали белая дорога,
О, сладостных томлений рок!..
Нет в небе Бога, кроме Бога,
И Третий Я Его Пророк.
Так мчись же конь, мой конь незримый
Не поредела грива дней,
В Четвертый Мир неизмеримый –
В заглохший Сад души моей.

Москва 1920

Коевангелиеран

Поэма причащения

1.
Полумесяц и Крест,
Две Молитвы,
Два Сердца,
(Только мне
– никому не дано)
В моей душе христианского иноверца
Два Солнца
А в небе одно.
2.
Звездный купол церквей,
Минарет в облаках,
Звон дрожащий в затоне
И крик муэдзина.
Вездесущий Господь,
Милосердный Аллах –
Ля иля иля-ль ла,
О во Имя Отца,
Святого Духа,
И Сына.
3.
Два Сердца,
Два Сердца,
Два Сердца живых,
Два Сердца трепещущих равно.
Молитвенно бьются в моей рассеченной груди,
Вот закутанный в проседь черкес,
Вот под спицами няня. –
И мне было рассказано,
Что у Господа Сын есть любимый,
Что Аллах в облаках. Един.
4.
Разбрызгалось солнце в небе
Лучами моей души,
Надежд моих радужный гребень,
Седину облаков расчеши.
5.
Нет во мне капли черной крови,
Джин коснулся не меня –
Я рядился в базу коровьем
Под сентябрьское ржанье коня.
Заколотым осень верблюдом
Жертвой к рождению легла,
В замке предугаданным чудом
Припала отмычки игла.
Порешили, что буду немым я,–
Но с червонным пятном на ноге
Я прильнул на сладчайшее вымя,
Когда ночь была в лунной серьге.
Тайну месил я в кизеки,
Выглядывал в базовую щель –
Но вот, на лесной засеке
Отыскал я незримую Ель.
Вековая в небо верхушкой,
В рассыпанный солнце овес –
Я взобрался и в ночь прослушал
Мерцающий шепот звезд.
Сквозь сосцы бедуинки Галимы,
Сквозь дырявый с козленком шатер,
«Я» проникло в куда-то незримо,
Как кизечный дымок сквозь костер.
Не нагонит напев муэдзина,
Не вернет призывающий звон,
Если глас вопиющий в пустыне
Бросил «Я» в неисходное «Он».
6.
Высохло озеро Савской царицы,
Захлебнулся Ефрат – и в простор…
Помни – нельзя укрыться,
Если лучится укор.
Так не укрылся Ирод,
Волхвы не пришли к нему –
Помни, – отжившему миру
Не избегнуть ответных мук.
Долго будут еще над отцами
Сыпаться слез газыри,
Пока все не проникнут сердцами
В апельсиновый сад зари.
Пока все не умчатся за грани,
За нельзя на крылатом коне, –
Будет веков умиранье,
Быть Аль-Хотаме в огне.
Будут еще потопы,
Ковчег и все новый Ной.
На бессильный погибели ропот
Пришел уже Третий, иной.
Был Назаретский Плотник,
Погонщик верблюдов был,
Еще один Черный Работник
Не поверил, – и молотом взвыл.
Ослята словами запели,
Овны поклонами в зем –
Прозрели,
Прозрели,
Прозрели,
Два глаза его, – две газели
Из колодца любви Зем-Зем.
7.
Сквозь мудрость сосцов Галимы
Вскормленный ее молоком,
В никуда я проник незримо
Из база кизечным дымком.

Москва 1918–1920

Аль-Кадр

Поэма прозрения

Отцу моему

Борису Карповичу Кусикову.

Мы ниспослали Коран в ночь Аль-Кадр.

О, если б знал ты, как ночь эта светится.

Ночь Аль-Кадр лучше тысячи месяцев.

В эту ночь ангелы на землю сходят по

Нашему повелению.

Мир до зари и не бродят тени.

Коран. Сура 97.


1
У меня на Кубани есть любимый пень
С кольцами лет на сморщенной лысине.
Время-мох наклонило к нему плетень:
На плетне турий череп,
А в черепе истина.
Есть потеря у всех,
И у пня есть потеря:
Снится ль хруст ему в пальцах веток,
Иль как лист,
Каждый лист.
Умывал он в росе
Вспоминает теперь безответно?…
Знает пень шепелявую радость в лесу.
Так в глубокую тайну корнями засев,
Молча, молча он думу супит.
2
Чвик-чивикнет рассвет на плетне воробьем,
Каркнет вечер на черепе вороном,
Пень и я,
Мы вдвоем,
Будто думу одну затая,
Ловим каждой звезды оторванность.
3
Есть в ушедшем немая скорбь,
Глаз оплывших, стеклянных глаз. –
И тропа предо мною вскорь,
Так в далеко дорогой легла.
Мне ль не ведом излом потерь? –
Конь по мне ржот один в базу.
Но ведь хлесткий Октябрь теперь
Звоном зорь мне сморгнул слезу.
Но ведь вздыбил и ты, мой конь,
Свою буйную радость копыт.
Что ж под черепом пень тайком
Молча щурит лучей снопы?
4
Старец,
Пень мои,
Скамейка детства,
Это ты,
Это ты меня вынянчил.
На твоих обрубленных плечах,
Вынашивая бред свой,
Я учился у тебя молчать.
Но молчу не как ты,'
А иначе.
Так молчит отзвук тарн
Перед песней.

5

Я молчу перед новой строкой,
Затаенно, по долгу молчу.
Помнишь в сказках твоих дракон
Но́здрил бурю встряхать алычу.
Я любил этот дождь золотой,
Свист в два пальца и всхлип совы.
Взор мой дятел долбил долотом,
Душу иглами ежил ковыль.
Люльку дум моих мамин бык
По ночам усыпляя бодал…
Разве мельником труд позабыт,
Когда мельницу рушит вода?
Разве мог я про все забыть,
Что так нежно растило меня?

С этой книгой читают
Огни морского дьявола

В тихом городке Приморске происходит несколько леденящих кровь преступлений. Жертв зарубили топором, похоже, действовал какой-то маньяк. Все убитые – члены семей моряков. А совсем недавно с одного корабля тайно сбежал молодой матрос, Антон Петряков. Его приятели утверждают – он хотел всего лишь поговорить со своей бывшей невестой, собравшейся замуж за известного в городе бандита Максима Перепелевского. С корабля, где служил Антон, в это же время из камбуза пропал тот самый топор… Все улики против Петрякова, но близко знающие его люди утверждают: он никогда и мухи не смог бы обидеть, не то что зарубить человека.


Дар богов
Жанр: Детектив

Эта картина ничем не выделялась в ряду других пейзажей, но Зинаида смотрела на нее, словно на «Джоконду». Это же то самое место, которое ее отец безуспешно искал всю свою жизнь! Поиски закончились трагически – отца убили, а все записи, которые он вел, бесследно исчезли… И, оказывается, он был прав: золотой щит древнего племени действительно существует! По легенде, он отражал удары врагов, и его обладатель был непобедим. Но со временем щит терял свою магическую силу, и для ее восстановления требовалась жертва – прекрасная молодая девушка… И художнику удалось найти щит! Как и много веков назад, он прикован к скале над рекой и по-прежнему ждет жертвы…


Т-34 в 3D — во всех проекциях и деталях

ПРИНЦИПИАЛЬНО НОВАЯ КНИГА ведущего историка бронетехники! Свежий взгляд на главный танк XX века, ставший символом Великой Победы!Мы помним легендарный Т-34 в основном по черно-белой хронике и выцветшим фотографиям. В этой книге прославленная «тридцатьчетверка» впервые предстает не только в цвете, но и в 3D!Эксклюзивные архивные материалы и новейшие компьютерные модели, позволяющие рассмотреть танк во всех проекциях и мельчайших деталях. Исчерпывающе полная информация об особенностях, устройстве и боевом применении Т-34.


Первые Т-34

Танк Т-34 заслуженно считается легендарной машиной, одним из самых ярких символов победы СССР в Великой Отечественной войне. Однако начало биографии этих танков оказалось далеко не безоблачным и сопровождалось многочисленными проблемами. Испытания первых машин, развертывание серийного производства, непростая история освоения новых танков в армейских частях и драматическое «огненное крещение» летом 1941 г., на основе документальных материалов российских архивов — в книге А. Уланова и Д. Шеина.


Другие книги автора
Имажинисты. Коробейники счастья
Жанр: Поэзия

Книга включает поэму причащения Кусикова «Коевангелиеран» (Коран плюс Евангелие), пять его стихотворений «Аль-Баррак», «Прийти оттуда И уйти в туда…», «Так ничего не делая, как много делал я…», «Уносился день криком воронья…», «Дырявый шатёр моих дум Штопают спицы луны…», а также авангардно-урбанистическую поэму Шершеневича «Песня песней».Название сборнику дают строки из программного стихотворения одного из основателей имажинизма и главного его теоретика — Вадима Шершеневича.