Гассану Каннафани
Это Акка — небольшой городок, окруженный крепостными стенами, у подножия которых плещется и рокочет море… Море, словно огромный зверь, потягивается, гордо ступает и издает грозный рык. А Акка стоит себе в окружении серых стен, на огромных камнях которых выступает соль и которые по-прежнему крепки и непоколебимы. Крепостные стены Акки похожи на гигантскую корону, куда море украдкой пытается просунуть свою голову, то радуясь, то беснуясь.
Император приподнялся в седле, устремив свой взор вдаль в небо, поверх крепостных стен и спросил у одного из своих советников:
— Скажи мне, как имя этому городу?
И плеткой махнул в сторону Акки. Не дожидаясь ответа, он обернулся, чтобы взглянуть на свое бесчисленное войско в парадных мундирах, не знавшее поражений и своими пушками заставившее склониться у ног Императора самые гордые города и страны. Император усмехнулся: если бы не его императорское достоинство, то он послал бы одного из своих солдат, чтобы тот привел к нему все мужское население города в знак их преданности и покорности ему… Ответ советника прервал его размышления:
— Акка…Мой господин! Император медленно произнес:
— Ах…Экка….Что же означает сие название?
Ему нравился этот пейзаж: город, море, голубое небо — и он подал знак своим генералам. Те развернули войска, и армия зашагала широко и торжественно, а конь Императора пошел легкой горделивой рысью.
Тем временем Император размышлял:
— Если бы я был поэтом, то не смог бы устоять перед очарованием этого города. Какое здесь ослепительное жаркое солнце, какой безбрежный морской простор, но, — вздохнул он про себя, — к чему эти стены? Эй, безумный город, ни одна стена в мире не может устоять перед Императором…
И Наполеон протянул руку к эфесу сабли и с трудом удержался, чтобы не выхватить её и не крикнуть городу, круша всё на своем пути:
— Эй ты, открывай свои ворота и пади у моих ног, это я — великий Наполеон, покоривший царства, стирающий с лица земли границы, города и неприступные крепости.
Он всё приближался к городу, погруженный в свои думы, не слыша и не замечая ничего вокруг… Однако вскоре грохот морских волн словно прорвался к нему, когда рядом с его головой просвистела стрела, и его лошадь понесла, и он в какой-то миг испытал чувство страха, изумления и ярости… Он натянул поводья, и атака быстро возобновилась. Он поклялся, что этот город еще поплатится за свою самонадеянность и безрассудство. К нему подъехали генералы его армии, с нетерпением ожидающие, когда он крикнет им:
— Огонь… Огонь… Огонь…
И в тот же миг ядра вырвались из пушек: некоторые их них упали в море, которое поглотило и погасило их, а другие обрушились на стены города, дома, городские площади…
Император взглянул в подзорную трубу на ворота города, ожидая, что вот-вот там покажутся его жители, ему казалось, что те уже поднимают белые флаги и что уже раздаются их голоса, молящие о пощаде. Поднялось облако дыма, оно заполнило небеса, окутало стены города и поверхность моря. Император внятно произнес:
— Акка умерла. Кончено.
И чтобы окончательно убедиться в гибели города, Император крикнул:
— Огонь…пли!
Потом сказал офицерам:
— Хватит… Этому городу больше не выстоять… Теперь он будет гореть до тех пор, пока не сгорит дотла.
И произнеся это, Император неожиданно разразился громким хохотом:
— Когда этот проклятый город обратится в пепел, море поглотит и его останки… Это будет поучительным примером… Мне покорятся и другие города… Ни один из них не посмеет оказать сопротивление…
Наполеон поднес к глазам подзорную трубу и стал вглядываться вдаль. Но спустя несколько мгновений рука его опустилась в бессильной злобе, и подзорная труба чуть не упала на землю. Он сказал офицерам своей грозной армии:
— Пожар уже погас… Огонь, огонь, пли… Я заставлю замолчать этот город, я разрушу его и займусь серьезными делами, этому грому еще долго не утихнуть…
И с этими словами он выхватил из ножен саблю и, яростно разрубая перед собой воздух, закричал в сторону города:
— Вот тебе….получай!
А город по-прежнему казался безразличным, спокойным до тех пор, пока колонны солдат не подступили к его стенам, и тогда на них обрушился шквал огня, пик и стрел. Солдаты падали, лошади бились в конвульсиях, всадники выпадали из седел. И в этот миг атакующие отступили… Но издалека снова раздался залп, и снова разгорелся пожар… Но очень скоро он опять погас. И Император вновь и вновь повторял свой жестокий приказ:
— Огонь…. огонь….
….Император поднял руку, приказывая прекратить огонь и стал советоваться со своими офицерами. Армия распределилась по трем направлениям: прямо на стены города пошла конница и пехота под прикрытием пушечного огня… Пушечные залпы шли лавиной один за другим. До сих пор Акка не знала дня, подобного этому.
Но она знала, что никогда не откроет своих ворот чужеземным завоевателям.
Ахмед-паша крикнул:
— Эй, горожане, мы должны выстоять…Я погибну вместе с вами, Нас окружает огонь.
Ахмед-паша спустился с крепостной стены, принес бадью и стал подавать воду вместе с женщинами и детьми, которые трудились, чтобы потушить пожар, в то время как защитники города с высоты крепостных стен сражались с армией Императора… Одна из женщин оказала Ахмед-паше:
