В большой светлой комнате с высокими потолками на больничной кровати (странно, что при такой необычной конструкции медики их называли «функциональными») лежала глубоко беременная измученная болью женщина. На голове у нее была розовая медицинская шапочка, с резинкой по краю, глубоко натянутая на лоб, почти по глаза, так что не было видно бровей. Одета молодая женщина была в такую же розовую полупрозрачную рубашку из непонятной ткани, то ли ткань, то ли бумага, из такой сейчас шьется вся медицинская одноразовая одежда. Женщина лежала на спине неподвижно, и глубоко дышала, видно было, что рожает она в первый раз, по ее робкому и неуверенному выражению лица, слегка искаженного болью и страхом неизвестности. Но, судя по всему ее виду, несмотря на понятный страх первых родов, подготовка ее молодого организма к родам шла хорошо. Большой живот ее еще был неподвижным, схватки и потуги не начались, но сильная боль внизу поясницы уже мучила ее несколько часов. И именно из-за этой боли ей было и страшно, и неудобно двигаться, поэтому она старалась лежать не шевелясь, дышала ритмично, как ей советовала делать ее районный гинеколог. В палату тихо вошла акушерка, и молча сделала молодой будущей маме в локтевой сгиб руки какую-то инъекцию. Так же молча сотрудница роддома из палаты вышла, тихо прикрыв за собой дверь, а минут через 10 роды уже «шли» полным ходом, у будущей мамочки резко взгорбился живот, начались регулярные спазмы — родовые схватки. Еще через два часа у этой молодой женщины в современной родовой палате родился прекрасный, живой малыш, мальчик. Его отрезали от пуповины матери, бережно вытерли опытные руки акушерки, потом взвесили голенького на медицинских весах, и куда-то унесли, так и не сказав новоиспеченной матери ни слова, а когда она хотела что-то спросить, ей снова сделали какой-то укол. После этого укола роженица уснула, спала почти 5 часов, а когда проснулась, ей сказали, что ее сын, ее долгожданный ребенок умер. Задохнулся в родовых путях из-за перевившей его шейку пуповины.
Практически одновременно с родами в этой палате, на этом же этаже медицинского центра шла операция кесарева сечения у другой роженицы. Будущая мамочка после процедуры ЭКО не могла в принципе рожать самостоятельно из-за больших рисков для ее драгоценного здоровья, молодая и очень богатая, она была весьма избалована, и не желала, в принципе, терпеть никакую боль даже в процессе появления на свет драгоценного наследника высокопоставленной семьи. И хотя сама операция по извлечению младенца через разрез в брюшной стенке матери была довольно грубой и не такой изящной, как методы современной акушерской хирургии, ЭКО-детки в основном именно таким способом появлялись на свет. Причин было много, но одна причина этой тактики была главной, при искусственном оплодотворении, даже при нормально развивающейся беременности, рождалось слишком много детей с отклонениями от нормы. И в случае ВИП-пациенток, требовались некоторые специфические действия врачей, не совсем законные, конечно, чтобы обеспечить жен богатых мужчин, по их деньгам заслуженным, нормальным и здоровеньким потомством. Иначе нарастал немалый риск уже для самих врачей, папочки, не искушенные в медицине, имевшие большие деньги, и немалые связи, могли устроить «веселую жизнь» тем врачам, которыми были по тем, или иным причинам, недовольны. А значит, цель в данном случае оправдывала средства. А значит, оправдывала практически все.
Быстро разрезав скальпелем мышечный слой увеличенной беременностью матки, врач вытянул через разрез в матке ребенка, поднес его почти к самому своему лицу, одетому в хирургическую маску. Так и есть, типичный разрез глаз ребенка выдал в нем признаки врожденной патологии, болезни Дауна. А значит, и в этот раз они не зря решили подстраховаться, игра стоила свеч. Он не ошибся и в этот раз. Впрочем, он никогда не ошибался.
Когда за ней бесшумно захлопнулись двери частного медицинского центра, ей показалось, что городской шум обрушился ей на голову как снежный козырек с крыши в марте. Она стояла посреди шума машин, визга тормозов, хриплых криков дорожных рабочих, разбиравших бордюр у небольшого сквера напротив, и ей было очень плохо. До сих пор ее сознание отказывалось принимать новость, которую полушепотом, аккуратно прикрыв за собой дверь, сообщила ей заведующая гинекологическим отделением центра. Чтобы не сойти с ума от нелепого и страшного сочетания поразивших ее слов, она стала старательно вспоминать все, что знала про этот престижный и достаточно дорогой медицинский центр. Ей сообщил про него знакомый преподаватель, с которым она вместе вела часы в сталелитейном техникуме (вот ведь была идиотка!) лет восемь назад. Ей тогда казалось, что если она будет работать как все, то сможет искупить как-то ту аферу, которую провернул ее муж с руководством одного из городских заводов по списыванию каких-то взаимозачетов. Он тогда заработал на этом большие деньги, и они сразу же их вложили в покупку огромной квартиры на центральной улице их областного, немаленького промышленногогорода. Это была их с мужем старая мечта, иметь квартиру не где-нибудь, а в самом центре, недалеко от набережной, чтобы лениво прогуливаться по пешеходной части улицы, заходить в кафе и свысока кивать знакомым, которые съезжались на центральную улицу по праздникам, традиционно повторяя программу развлечений забытых студенческих лет. Понятно, что их мало интересовали их старые знакомые, и их жизнь, им были интересны только те люди, которые представляли для бизнеса мужа, а значит для материального положения их небедной семьи, какой-то материальный, коммерческий интерес. Но и лишить себя удовольствия в очередной раз взглянуть на старых знакомых свысока они упускать не хотели.