«ХОЧУ БЫТЬ ИСКРЕННИМ»:
жизнь и воспоминания Абрама Кагана
Абрам Саулович Каган[1] родился в апреле 1888 г.[2] в местечке Ляды Горецкого уезда Могилевской губернии в семье зажиточного витебского мещанина Саула Натановича (Шаула-Фалка Нотова) Кагана. Сведений о Сауле Кагане сохранилось немного: его сын сообщает, что до 1917 г. отец служил управляющим складами у известного нефтепромышленника Манташева, затем откупил их и влил в семейное дело — общество «Петроль», во главе которого стоял его родной дядя[3]; по долгу службы ему приходилось часто отлучаться из дома и подолгу жить в Витебске и в Петербурге. Архивные документы свидетельствуют, что после октябрьского переворота Каган-старший являлся членом петроградской книгоиздательской и книготорговой артели «Наука и школа», занимая должность бухгалтера, и время от времени оказывал артели существенную финансовую поддержку[4]. В одном из магазинов этой же артели служила его жена Рива, мать Абрама Кагана; кроме того, в голодные пореволюционные годы она устраивала обеды для петроградских литераторов. Имена Кагана-отца и его жены встречаются в артельных документах до 1923 г.
В первые годы после октябрьского переворота вся большая семья Каганов жила в Петрограде; вероятно, родители с младшими детьми (братом и сестрой) остались там еще на некоторое время после высылки А. Кагана из России в Германию в ноябре 1922 г. Известно, что в 1920-х и, возможно, 1930-х гг. Каган-старший жил в Риге; как сложилась дальнейшая судьба его, его жены и дочери, установить не удалось; младший сын Михаил[5] остался в советской России, изменил фамилию на Коган, в 1920-х — 1930-х гг. приобрел известность как историк шахмат; в 1942 г. умер в блокадном Ленинграде.
По воспоминаниям А. Кагана, в восемь лет он выдержал экзамены в подготовительный класс гимназии «на круглые пятерки», однако не попал в процентную норму для евреев и после нескольких лет занятий с частным преподавателем был принят в четвертый класс гимназии в одном из небольших городков Варшавской губернии. Через два года с гимназией пришлось расстаться: ученики-поляки по-требовали автономии Польши, Каган заявил о своей солидарности с ними и был немедленно исключен с «волчьим» паспортом, т. е., без права поступления в другие гимназии Российской империи. Впрочем, еще через два года ему удалось подготовиться к сдаче экзаменов за полный курс гимназии экстерном, и в 1905 г. он получил аттестат об окончании гимназического курса[6].
Выбор университета был обусловлен все той же процентной нормой, и Каган поступил на математический факультет Казанского университета, а не на юридический факультет Петербургского, о котором мечтал. Правда, сам он писал впоследствии, что в Казань его определило Министерство народного просвещения «по малолетству», т. к. к моменту получения аттестата ему едва исполнилось шестнадцать лет. Учиться в Казани было неинтересно: в те годы в университете «не было выдающихся светил», лекции «читались, как протоколы», и «вполне можно было готовиться по пособиям без слушания лекций». По достижении восемнадцатилетнего возраста он обратился в Министерство народного просвещения с прошением о переводе его в Петербургский университет; прошение было удовлетворено, и Каган стал студентом юридического факультета столичного университета[7]. Одновременно он посещал занятия на историко-филологическом факультете, где слушал лекции Н. О. Лосского и И. И. Лапшина, труды которых впоследствии издавал. По окончании курса в 1912 г. Каган написал и успешно защитил работу «Муниципализация промышленных предприятий», получил диплом 1-й степени и стал кандидатом права. Если бы он не был евреем, то, вполне вероятно, был бы оставлен при университете для продолжения академической карьеры, к чему он так стремился в студенческие годы. Однако мысль об университете пришлось оставить — через несколько лет ему удалось устроиться на службу при Петербургских (Каменноостровских) Сельскохозяйственных курсах, поскольку «тяготение евреев в это учреждение равнялось нулю» и у правительства «не возникало и мысли о еврейском засильи». Каган был принят ассистентом проф. А. И. Буковецкого, а впоследствии занимал должность ученого секретаря курсов, преобразованных в Сельскохозяйственный институт[8].
Учитывая обстоятельства, можно признать, что академическая карьера Кагана складывалась достаточно удачно. Однако его давно привлекала издательская деятельность, причем ему хотелось «создать не издательство, преследующее только прибыль, но /…/ идейное предприятие, служащее общественным интересам». Так родилась «Наука и школа» — первое детище Кагана-издателя.
Следующим — и, возможно, самым любимым — детищем стал «Петрополис». По воспоминаниям Г. Л. Лозинского, одного из основателей «Петрополиса», «на малолюдном собрании /…/13 января 1918 года было положено основание скромному паевому капиталу (около 150 рублей „керенками“), а в конце января того же года у меня на квартире состоялось первое общее собрание под председательством покойного профессора Петроградского университета Д. К. Петрова и ныне благополучно здравствующего профессора Лионского университета Ж. Патуйе, в то время занимавшего пост директора Французского института в Петрограде. /…/ Первые недели „Петрополис“ пользовался гостеприимством своего бессменного секретаря правления Я. Н. Блоха», а в марте 1918 г. «переехал в собственное помещение на Надеждинской улице, 56, где были сняты две комнаты в пустовавшей квартире»
