Спасение и гибель доктора Августа Хуста
Его спасла невероятная, легендарная случайность. У него оторвалась рука. Она осталась в руке обезумевшего от ужаса голого гиганта с орлиным пером в косматой черной голове.
Когда доктор Хуст, отнесшийся к потере левой руки с редким хладнокровием, увидел, какое впечатление эта оказия произвела на нападавших людоедов, он молниеносно извлек из глазной впадины правый глаз, высоко подбросил его на ладони и, спокойно улыбаясь, вставил его обратно. Громкий крик ужаса раздался из грудей напавших на экспедицию доктора Хуста туземцев. Тогда отважный исследователь извлек изо рта обе челюсти и, зловеще пощелкав ими, снова вставил их на место.
Оглянувшись кругом, он увидел сто девять тел, распростертых на небольшой лужайке, окруженной с трех сторон густыми сумерками джунглей. Девять тел принадлежали участникам его экспедиции, только что убитым отрядом отборных воинов людоедского племени джибаро. Остальные сто тел принадлежали пораженным священным трепетом и благоговением дикарям, которые, вследствие отсутствия законченного европейского образования, не могли учесть искусственного, фабричного происхождения левой руки, правого глаза и обеих челюстей доктора Августа Хуста.
Теперь читателю уже совершенно понятно, как это получилось, что из десяти участников германской экспедиции в джунгли Южной Америки остался в живых только, один, и именно доктор Хуст. Совершенно понятно также и то, почему и при каких обстоятельствах в его научной карьере произошел десятилетний перерыв, почему доктор Август Хуст на целых десять лет сменил – не по своей, правда, воле – сложную аппаратуру европейского научного работника на значительно менее замысловатую, но более звучную и красочную аппаратуру штатного колдуна людоедского племени джибаро.
О бегстве не могло быть и речи. На много миль кругом простирались непроходимые девственные леса, кишевшие четвероногими хищниками и рептилиями.
Спасение пришло неожиданно. Ночью. В треске ружейной стрельбы. В зловещем пламени горящего поселка.
Изредка наступавшую тишину прорезывали громкие слова команды на изысканном испанском языке. Доктор Хуст понял, что он спасен. Это прибыла в поселок экспедиция добывать даровую рабочую силу для благородных перуанских плантаторов.
Через месяц делегация германского общества географов устроила доктору Хусту торжественную ветречу в одном из тихих гамбургских ресторанов и договорилась с ним об организации публичного доклада в берлинском Спортпаласе. Доклад должен был называться:
10 Лет у людоедов
Доктор Хуст согласился сделать этот доклад для вящей славы истинно германской науки и тем самым совершил глубокую и, к сожалению, непоправимую ошибку. Он не должен был соглашаться ни в коем случае. Покойник догадался об этом тогда, когда уже было поздно.
В назначенный день и час зал, где должен был состояться доклад, ломился от отборной публики. Дамы в изысканных вечерних туалетах величественно шествовали подруку с виднейшими и родовитейшими офицерами рейхсвера. Командиры охранных отрядов, ответственные чины министерств, организаторы национал-социалистической партии вполголоса обсуждали с капитанами промышленности что-то очень важное и очень секретное. Воздух был полон тем особенным праздничным гулом, который так характерен для многотысячной аудитории, ожидающей информации, экзотической и волнующей.
Доктор Хуст вышел на эстраду под гром аплодисментов. Оркестр заиграл марш. Потом, когда аплодисменты затихли, председательствовавший предоставил слово «одному из благороднейших и мужественнейших представителей германского народа».
Снова раздались аплодисменты, и доктор Август Хуст, до сих пор еще чувствовавший себя после десятилетнего перерыва не совсем ловко в манишке и воротничке, незаметно поправил сбившийся набок галстук в запинаясь начал доклад.
Чего скрывать, за время пребывания в плену у людоедов многие немецкие слова выпали у него из памяти, и он незаметно для самого себя вставлял протяжные и горловые слова из лексикона племени джибаро. Эти непривычные, резавшие ухо звуки вызвали у слушателей легкую сочувствующую улыбку.
Мы с такими подробностями описываем доклад доктора Хуста только потому, что это был его последний доклад и что ровно через сорок пять минут после его начала доктора Августа Хуста не стало.
– Милостивые государыни и милостивые государи, – начал доктор Хуст в тут же, заметив недовольную гримасу председательствовавшего, поправился, – милостивые товарищи по нации. Я надеюсь в ближайшем же будущем приступить к работе над капитальным трудом, посвященным систематизации моих десятилетиях наблюдений над жизнью южноамериканского каннибальского племени. Я еще не успел пока собраться с мыслями после головокружительного возвращения из кровожадных условий каменного века в культурное германское государство и надеюсь, что мои уважаемые слушатели простят мне недостаточно систематический и глубокий характер доклада. Я должен, впрочем, оговориться, – добавил с профессорской добросовестностью доктор Хуст, – что каннибальские нравы и традиции характерны не только для народов, стоящих на низких ступенях культуры.
