Скорая помощь пронзительно завывая сиреной, вылетела за черту города по направлению к аэродрому. Машину сопровождало несколько полицейских мотоциклов, на них лежало обеспечение беспрепятственного движения. Милицейские посты были предупреждены заблаговременно и машина скорой помощи мчалась не сбавляя скорости. Каждая секунда была на счету. Больной умирал.
— Как его состояние? — спросил военный, обращаясь к сопровождавшему больного молодому доктору.
— Критическое, товарищ майор, — отозвался медик, цепляясь за край носилок, чтобы удержать равновесие в бешено раскачивающейся машине. — Может умереть в любой момент.
— Не может! Не должен! — рявкнул военный. — За его жизнь отвечаешь головой.
— Но, товарищ май… — начал было медик.
— Никаких но! Любой ценой поддерживай в этом старом недоумке жизнь.
— Постараюсь, — неприязненно ответил медик и склонился над привязанным к носилкам старику. Грудь больного судорожно вздымалась, каждый вздох давался ему с таким трудом, что казался последним. Медик поправил кислородную маску на лице старика, проверил еле прощупывающийся пульс. Тот умирал. Лейкемия в последней стадии.
Тем временем, машина въехала на территорию аэродрома и понеслась к военному транспортному самолету прямо по взлетной полосе. Как только скорая въехала по опущенному пандусу в грузовой отсек, люк начал закрываться. Выскочивший шофер закрепил машину колодками и дал сигнал пилоту. Самолет тяжело тронулся с места и разогнавшись взлетел. Все пассажиры скорой помощи остались на месте, вернувшийся водитель лишь заглушил двигатель.
— Осталось совсем немного, — бросил майор, — через полчаса будем на месте. Как он?
— Пока дышит, но пульс очень слабый. Сердце может остановиться в любой момент.
— Черт! — выругался майор, — Осталось то всего ничего.
— Товарищ майор, — недоумевающе сказал доктор, — я не понимаю. У больного последняя стадия лейкемии, он по любому скончается. Часом раньше или позже — какая разница? Гораздо гуманней, было бы позволить ему уйти.
— Делай что сказано! Гуманист нашелся!
Доктор плотно сжал губы и в очередной раз склонился над умирающим, проверяя его состояние. Майор достал сотовый и набрал номер. Ответили после первого же гудка:
— Полковник Серебров.
— Товарищ полковник, мы в воздухе. Минут через двадцать будем у вас. Состояние объекта критично.
— Понял. Все уже готово к вашему прибытию. Ждем.
— Принято.
Спустя четверть часа, самолет уже заходил на посадку, еле заметную в гуще леса. Касание, небольшая пробежка по полосе и самолет замер. Скорая выехала из грузового отсека и покинув пределы аэродрома съехала на прилегающую грунтовую дорогу. Машину немилосердно трясло и болтало на выбоинах, но водитель не щадя ни машины, ни умирающего старика вдавил педаль газа до упора.
Через два километра, показались зеленые металлические ворота с облупленной красной звездой посередине. Ворота распахнулись. Скорая въехав внутрь, затормозила у одноэтажного здания. К машине подбежало несколько солдат и распахнув задние дверцы, сноровисто вытащили носилки с больным и потащили их внутрь здания. Они явно делали это не в первый раз.
Доктор еле успевал за ними, держа в высоко поднятых руках прозрачные упаковки, содержимое которых, по пластиковым трубкам поступало в организм больного. Сейчас только они удерживали старика на тонкой грани между жизнью и смертью. Короткий коридор привел их к ожидающему лифту. Майор спешно ткнул последнюю в ряду кнопку и лифт ухнул вниз. Доктор нервно сглотнул — он уже понял, что оказался на секретном военном объекте и отчетливо осознавал, что знать это ему не положено.
Створки лифта разъехались в сторону и солдаты не теряя ни секунды потащили носилки дальше. Топот ног гулко отдавался по стальному полу. Длинный коридор в нескольких местах был перегорожен решетками, раздвигающимися перед группой и с лязгом смыкаясь за ними. Они достигли ярко освещенного помещения с выложенными белым кафелем стенами. Посреди комнаты стоял стол, чем-то похожий на операционный. Майор одним движением подхватил умирающего на руки, поместил его на стол. Несколько солдат, начали фиксировать конечности старика предусмотренными для этого ремнями. Следующее действие майора повергло доктора в ужас — резким движением, он вырвал трубки капельницы из руки больного и отбросил их в сторону. За капельницей полетела кислородная маска. Больной захрипел, в тщетной попытке сделать хотя бы один вдох.
— Вы с ума сошли! — Завопил доктор и выронив упаковки с лекарствами, кинулся к больному.
Ему не удалось — ближайший солдат схватил медика за шиворот и отбросил в угол комнаты. Возмущенный, тот хотел высказать все, что он думает, но увидев направленное ему в лицо дуло пистолета осекся и затих.
Не обращая внимания на происходящее, майор взял лежащий на столе скальпель и выверенным движением руки вскрыл лежащему без сознания больному вены на запястье, а затем так же спокойно, повторил операцию на другой руке. Из глубоких разрезов толчками полилась ярко красная кровь. Вытекающая кровь струилась по предусмотренным для этого желобкам на поверхности стола и уходила в отверстие. Старик уже не хрипел. То, что он еще жив, было видно только из редких судорожных сокращений мышц.
