На конец восьмидесятых падает судьбоносная дата – 75 лет тому назад 1 августа 1914 года разразилась первая мировая война, эпохальный рубеж в истории человечества. Тогдашние правители России бросили нашу страну в центр ужасающей схватки империалистических правительств, вогнавших народы в неслыханную бойню. На третьем году войны Великий Октябрь вырвал Россию из рядов сражавшихся. Западным державам пришлось самим довоевывать затеянную ими войну, самим испить до конца горькую чашу жертв и материальных издержек.
Последствия для западного мира были глубокими, разнообразными и в ряде отношений катастрофическими. Американская политическая писательница Барбара Такман в своей изрядно нашумевшей в шестидесятые годы книге «Августовские пушки» обратилась к главному. «Над всем преобладало одно,— писала она на последней странице книги,– разочарование.» «У нашего поколения не осталось великих слов»,— обращался Д. Лоуренс к современникам. Эмиль Верхарн говорил с болью о «человеке, которым я был…» Он-то прекрасно знал смысл великих слов и светлых идеалов, ушедших навсегда вместе с 1914 годом. Еще Барбара Такман рассудила: «Люди не в состоянии вести такую колоссальную и мучительную войну без веры в ее окончание, без надежды на лучшее будущее, на то, что будут заложены основы нового мира ».
Победители водрузили на развалинах старого порядка карфагенский мир, причем без нашей страны и направленный против нее. По очень понятной причине — республика Советов бросила вызов тем силам, которые несли историческую ответственность за беспримерное кровопролитие. В смрадном чаду победы на Западе поторопились предать забвению то, что путь к ней умостили трупами русских офицеров и солдат, павших за дело Антанты в 1914 – 1917 гг. Потребовалось еще тридцать лет и еще одна война с Германией, чтобы Запад вспомнил. Описывая в «строго секретном» послании в Москву 27 февраля 1944 года свою борьбу со смехотворными претензиями эмигрантского польского правительства на земли на Востоке, английский премьер У.Черчилль писал: «Рассматривая, как я это делаю, эту войну против германской агрессии как одно целое и как тридцатилетнюю войну, начавшуюся в 1914 году, я напомнил г-ну Миколайчику о том факте, что земля этой части Восточной Пpyccии обагрена русской кровью, щедро пролитой за общее дело. Здесь русские войска, наступая в августе 1914 года и выиграв сражение под Гумбинненом и другие битвы, своим наступлением в ущерб собственной мобилизации заставили немцев снять два армейских корпуса, наступавших на Париж, что сыграло существенную роль в победе на Марне. Неудача под Танненбергом ни в какой степени не аннулировала этих больших успехов. Поэтому мне казалось, что русские имеют историческую и хорошо обоснованную претензию на эту немецкую территорию».
Указание на Год 1914 как исходный рубеж «тридцатилетней войны» не черчиллевские произвольные построения, а реальность. Именно к этому времени восходят усилия тех, кто ныне именуются Атлантическим сообществом, добиться главенства в мировых делах, причем безраздельного. Это неизбежно влекло за собой устранение любой державы, которая была или могла стать препятствием для осуществления честолюбивых замыслов. То, если угодно, стратегическая установка, а тактика — добиться этого чужими руками, столкнув лбами другие державы. В 1914 году в Лондоне, Париже, да и тогда в еще порядком провинциальном Вашингтоне ожидали великих благ для себя из того, что Германия и Россия оказались в противоположных лагерях.
Черчилль, возвращаясь к настроениям, царившим в правящей элите Англии в первые недели «великой войны», как порой именовалось кровопролитие 1914—1918 гг., до 1939 года заметил: «В начале войны как мне, так и всему военному кабинету было совершенно непонятно, почему Германия не обратила всю свою мощь против России, ограничившись на западе обороной своих границ». Не получилось! Воевать пришлось и Западу, а когда подбили итоги, вышло вот что: по подсчетам по окончании войны получилось в абсолютных цифрах в стане: Антанты Россия по потерям не имела равных, а относительно — во Франции один погибший приходился на 28 человек, в Англии – на 57, а в России — на 107 человек от общей численности населения.
Отсюда, помимо прочего, упорные попытки власть имущих на Западе, поведших в двадцатые и тридцатые годы дело к новой вооруженной схватке, стремится спланировать ее так, чтобы подорвать мощь нашей страны во всех отношениях. Руками в основном того же противника, с которым сражалась Россия в 1914-1917 гг.,— Германии. В этом, в конечном счёте, оказался главный смысл новой войны, разразившейся 1 сентября 1939 года. Главари германского фашизма с готовностью сыграли свою роль. В Году 1945 и завершилась «тридцатилетняя война». Разумеется, совсем не так, как ожидали ее зачинщики и поджигатели. Но потери… Война эта унесла у нас более 27 миллионов жизней.
Современный мир, прошедший через две невиданные дотоле войны в истории человечества, носит как их неизгладимые шрамы, так и обогатился опытом, который не могли накопить никакие теоретические построения. Суровая реальность – лучший, хотя и требовательный, учитель в делах человеческих. Ныне, через 50 лет после начала второй мировой войны и 75 лет со дня первой, можно с незначительным трудом окинуть взглядом всю цепь событий, взявших начало 1 августа 1914 года. Эта дата во многом точка отсчета для понимания мира, в котором мы живем.
